Люмен - Кортни Коул Страница 2

Мне становится больно от его слов. Ненавижу это чувство!

– Я… не могу. – Вся моя слабость воплотилась в эти слова, и я представляю, как теперь они безвольно падают с кровати и рассыпаются по полу.

Финн пронзает меня своим взглядом, будто въедается в мои глаза, в мое сердце. Словно моя душа в чьих-то огромных цепких лапах, из которых мне не вырваться.

– Калла, ты можешь. Ты – не я. Ты – это ты. И это абсолютно нормально. Ты именно та, кем ты должна быть. Пожалуйста, ради всего святого, приди в себя! Возвращайся скорее!

Мои глаза широко открываются, потому что сказанное кажется мне странным.

– Откуда мне нужно вернуться?

Очевидно, что сейчас я в больнице, рядом с ним, с моим погибшим братом. Я уже вернулась. А вот его здесь на самом деле нет, потому что он мертв. Его слова – это какая-то бессмыслица.

Его вздох разносится мягким звуком по безмолвной комнате.

– Вернись оттуда, где ты прячешься. Ты нужна здесь, Калла.

– Но я уже здесь, – настаиваю я, потому что Финн уже отчаянно мотает головой.

– Нет, – говорит он, – ты не здесь, Калла.

Меня окутывают ватные облака, поднимают высоко над землей и уносят прочь от здравого рассудка и логики, подальше от реальности. Я пытаюсь сопротивляться, удержаться на земле, но взлетаю все выше и выше, я почти на самом небе, где-то за океаном.

– И как же мне вернуться? – спрашиваю я, а мой голос звучит совсем по-детски.

Финн пристально смотрит на меня, его глаза словно голубые камни, гладкие, блестящие и яркие.

– Постарайся сфокусироваться. Ты пытаешься жить по правилам. Ты считаешь, что ты – это я, но это не так. Мне хорошо там, где я сейчас.

– Но ведь ты мертв. – Голос срывается.

На его лице появляется та самая кривая ухмылка, которую я так люблю, которую знаю так же хорошо, как свои пять пальцев.

– Но разве я мертв? И так ли это плохо на самом деле? Когда ты умираешь, тебе больше не нужно ни о чем беспокоиться. Со мной все хорошо, Калла. Возвращайся. Просто возвращайся.

– Я не могу сделать это без тебя, – уверенно парирую я, потому что это то, что говорит мне мое сердце.

Финн закатывает глаза.

– Конечно же, ты можешь. Ты всегда была самой сильной, Калла. Всегда.

– Но я не знаю, как вернуться назад, – говорю я, – даже если бы я этого захотела, я просто не знаю, как это сделать. Я потерялась, Финн. Я пропала.

Однако он остается безжалостным ко мне, а его голос тверд, словно сталь.

– Ты же знаешь, что я всегда делал, когда не мог найти дорогу? – спрашивает он, снова сжимая мою руку в своей, и, когда я встряхиваю головой, потому что не знаю ответа, он продолжает: – Я возвращаюсь туда, откуда шел, и начинаю путь заново.

– Но… – на короткий момент мой шепот обрывается, воздух заполняет пауза, – но откуда мне начать?

Без Финна я даже не знаю, хочу ли я что-либо продолжать вообще, не говоря уже о том, чтобы начать сначала.

Он пристально смотрит на меня, потому что знает меня лучше, чем кто-то еще в этом мире, знает каждую мысль в моей голове, до мельчайших деталей.

– Начни сначала, Калла. Выбери точку опоры, в которой ты на сто процентов уверена. Которая абсолютно точно является правдой. И начинай оттуда. Не позволяй никому встать у тебя на пути. Не пытайся обмануть себя: неважно, какую боль принесет тебе правда. Ты поняла меня?

Я поняла.

Но мне совсем не хочется этого.

– Правдива только реальность, – уверенно говорит он мне, – меня же на самом деле нет. Тебе свыше была дарована одна чудесная способность. Не потеряй ее. Ты должна открыть свою новую реальность, Калла. Но уже без меня.

– Но как мне быть, если ты моя точка опоры, Финн? – Мой голос ломается. – Как мне понять, что реально, если даже тебя не существует.

От боли моя грудная клетка вот-вот распадется на части, я не могу дышать, потому что с каждым вдохом все сильнее и сильнее отдаляюсь от своего брата.

– Тебе предстоит найти свой путь, – произносит он холодно и решительно.

Горячие слезы обжигают мои щеки, и я сильнее сжимаю его руку, потому что мне плевать на его слова – я не готова отпустить его.

– Прости меня, Калла, – тихим голосом продолжает он.

Его худенькие плечи сгорблены, он развернулся полубоком, словно отгораживаясь от меня.

– За что ты просишь прощения?

– За все.

На секунду внутри меня все проясняется, ненавистные тучи уходят, но затем они возвращаются снова.

– Но ведь ты ни в чем не виноват.

– Разве? – вздыхает Финн. – Хотя, если честно, какое теперь это имеет значение? Виноват ли кто-то или все вышло случайно – через весь этот сор тебе нужно пробраться к корням. Ничто больше не имеет значения. Важна только ты. Тебе нужно оказаться лицом к лицу с реальностью.

Его руки начинают исчезать, словно он просто растворяется в воздухе, стремясь поскорее скрыться от меня. Я пытаюсь ухватиться за него, но каждый раз мои пальцы ловят лишь пустоту.

– Финн! – зову его я. – Вернись! Не оставляй меня одну!

Но его уже нет, и я в полном одиночестве: все, что осталось, – это его мягкий голос, исходящий будто из ниоткуда и заполняющий собой все вокруг.

– Если ты хочешь жить за нас двоих, тогда пусть будет по-твоему, – шепчет он, – но только живи!

– Финн, – упорно зову его я, но на этот раз мне никто не отвечает.

Теперь его действительно больше нет со мной.

Комната пуста, холодна и недружелюбна.

Всю мою жизнь брат был моей второй половиной. Он любил меня независимо от обстоятельств, такой, какая я есть, не требуя ничего взамен.

А теперь он умер и просит, чтобы я что-то сделала.

Что-то, непосильно тяжелое для меня.

Он хочет, чтобы я существовала без него.

Чтобы я запомнила, раз и навсегда, что правда, а что – вымысел.

И мне придется это сделать.

Так я и поступлю. Я пройду весь свой путь с самого начала.

Мне стоит всегда помнить о том, что Финна больше нет.

В таком случае в моей жизни есть только одна вещь, которую я могу считать аксиомой.

Она-то и будет моей опорной точкой.

Ее-то я и буду считать самой важной деталью своей истории.

Дэр.

Чувствуя непреодолимую дрожь в руках, закрываю глаза и пытаюсь сконцентрироваться на Дэре.

Потому что все это время это была история о нем.

Я представляю его черные глаза, его широкую улыбку, плечи, приходящие в движение при ходьбе… Но цельный образ все никак не желает формироваться. Он настырно ускользает от меня, как песок сквозь пальцы. Все, о чем я могу думать, – это начало.