Здесь покоится Дэниел Тейт - Кристин Террилл Страница 2

– Тебе нужно что-нибудь? – спросил он. Я заметил, как он сводит плечи, чтобы занимать меньше места в пространстве. Он был из тех, кого в детстве все считают хулиганами из-за роста, а на самом деле он и мухи не обидит. Неудивительно, что такую работу выбрал.

Я покачал головой и улегся в кровать. Простыни были застираны до прозрачности, зато мягкие и приятно холодили кожу. Такая постель куда лучше, чем тротуар у обочины или какой-нибудь зачуханный приют для взрослых. Если держать язык за зубами, может, удастся протянуть тут пару недель.

* * *

Глаза у меня распахнулись сами собой. Во сне я сидел в каком-то тесном, темном помещении, а тут кто-то навис надо мной и положил руку на плечо. У меня еще и взгляд толком не сфокусировался, и я не успел даже разглядеть, кто это – отбил чужую руку резким ударом, шарахнулся назад и вжался в стену.

– Ого! Ну извини. – У моей кровати стоял щуплый чернокожий парнишка и потирал ушибленную руку. Согнутым пальцем поправил очки на носу. – Я только хотел сказать – завтракать пора.

Мне стало немного совестно – у самого рука побаливала, значит, здорово я его стукнул, – но извиниться было нельзя. И вообще – нечего трогать меня, когда я сплю.

– Эй, ты, тебя как звать-то? – спросил второй сосед. У него была бритая голова и неумелая татуировка на шее – похоже, набита булавкой и чернилами в колонии для малолетних. Он оценивающе оглядел меня с ног до головы, пытаясь определить, что я за птица. Я холодно выдержал его взгляд.

– Ты что, глухой? – спросил он.

– Привет, ребята! – В дверях возникла Алисия с моей одеждой в руках – чистой, аккуратно сложенной. – Марш в столовую, ну-ка! Мартин блинчики испек.

Оба окинули меня подозрительными взглядами и вышли из комнаты. Алисия закрыла за ними дверь, села на кровать рядом с моей и сплела пальцы в замок.

– Привет, – сказала она. – Как самочувствие с утра?

Я пожал плечами.

– Готов поговорить?

Я покачал головой.

– Ну ничего, не хочешь – не надо, – сказала Алисия. – Но, может, скажешь хоть, как тебя зовут? Ребят тут много, кричать «эй, ты» – не очень-то удобно.

Я сглотнул и уставился на простыню, которую теребил в пальцах.

– Ну ладно, как хочешь, – добавила она, – но надо же к тебе как-то обращаться. Тебя подобрали в полицейском участке Коллингвуда – что, если мы будем звать тебя пока Колином? Неплохое имя, в общем-то.

Я снова пожал плечами.

– Что ж, будем считать, что это знак согласия. – Женщина улыбнулась и хотела было положить мне руку на плечо, но благоразумно воздержалась. Протянула мне вещи: – Одевайся, и пойдем завтракать. Заодно и с другими ребятами познакомишься.

Алисия подождала за дверью, пока я переодевался в свои старые джинсы, футболку и толстовку, а затем отвела меня в столовую в другом конце здания. В комнате, битком набитой мальчишками, стоял гвалт и духота – слишком много тел было набито в такое маленькое пространство, и я видел, что Алисия поглядывает на меня – ждет, не сорвусь ли я в истерику. Не помешало бы, пожалуй, изобразить такую реакцию, чтобы правдоподобнее симулировать травму – убежать, спрятаться в спальне и не выходить, – но есть хотелось до чертиков.

Алиса уселась за стол, и я присел на свободный стул рядом с ней. Она протянула мне блюдо с блинчиками, я стянул вилкой к себе на тарелку три штуки, чувствуя, как все глаза вокруг устремляются в мою сторону.

– Ребята, это Колин, – сказала Алисия. – Он пока поживет у нас. Он не очень-то разговорчивый, так что вы к нему не приставайте, договорились?

Мальчишки, а их было человек десять или больше, отреагировали по-разному. Кто-то сказал «привет», кто-то хмыкнул, кто-то вообще ничего не ответил. Потом все снова занялись своими блинчиками, и дело было сделано – я уже стал среди них своим.

* * *

Когда на третий день в приемнике № 8 я так и не заговорил – ни сотрудникам, ни полиции, не сказал, кто я и откуда, а потому меня нельзя было вернуть домой, – меня отвезли к государственному психологу. Я разыграл перед ней весь свой репертуар. Ночью перед приемом обгрыз ногти до крови: я знал, что она обратит на это внимание. Пока она со мной разговаривала, я сидел, сжавшись в комок в кресле, а когда пыталась надавить, начинал тихонько раскачиваться взад-вперед. Она сказала, что мне нужно время, что я откроюсь, когда буду готов. Именно на это я и рассчитывал.

По моим прикидкам, она помогла мне выиграть, по меньшей мере, неделю.

– Джейсон! Такер! – крикнул Мартин из коридора. Этот крик обычно будил нас по утрам. У моих соседей было только одно общее: оба терпеть не могли вылезать из постели. – Вставайте, говорю!

Джейсон заскулил, а Такер перевернулся на другой бок и засунул голову под подушку.

– А Колин? – сказал Джейсон. Приподнялся и начал шарить рукой по тумбочке, ищи очки. – Ему, что ли, не надо вставать?

– Нет!

– Так нечестно!

– Знаю. Жизнь вообще дерьмо. – Мартин появился в дверях с водяным пистолетом в руке. – Ну-ка, просыпайтесь!

Он выпустил в обоих по струе воды. Такер послал его очень далеко, а Джейсон зафыркал и стал протестовать: он ведь и так уже на ногах!

– Вы у меня доиграетесь – еще и шланг принесу, – сказал Мартин. – Чтоб через пять минут были в столовой. Колин, а ты спускайся, когда будешь готов.

– С хера ли ему такие привилегии? – возмутился Такер, но Мартина уже не было. Я улыбнулся, перевернулся на другой бок и снова заснул.

В приемнике № 8 мне нравилось. Сытная еда три раза в день, отдельная кровать и гвалт еще четырнадцати мальчишек, заглушающий голоса в голове. Помимо Джейсона – славного малого, который прихватывал для меня «Орео» всякий раз, когда ему удавалось потихоньку забраться в кладовую, – и Такера, порядочного засранца, – другие ребята в основном не обращали на меня никакого внимания. Если долго не разговаривать, люди в конце концов перестают воспринимать тебя как диковину и начинают смотреть как на мебель, что меня вполне устраивало. Мне нравилось растворяться в общем хаосе настолько, что меня как будто и не было вовсе. Иногда Алисия или кто-то из дневных сотрудников вспоминал о моем существовании – улучив свободную минутку, они отводили меня в сторону, говорили что-нибудь ласковое, успокаивающе клали руку на плечо, а мне больше ничего и не надо было.

Но я понимал, что долго так продолжаться не может.

Первыми вышли из терпения копы. Им хотелось уже закрыть дело о подростке, найденном в снегу, и перейти к другим делам. Они прислали пару следователей для беседы. Диана, дневной администратор, как раз пришла сменить Алисию и взялась гонять мальчишек от двери, пока Алисия сидела рядом со мной в холле. Следователи уселись напротив, достали блокноты и ручки, а я сидел, опустив голову и неотрывно глядя в пол. Один из них, тот, что повыше, с остриженной под машинку головой – видно, за несколько лет на гражданке от армии так до конца и не отвык, – с первой минуты глядел на меня очень пристально, и мне это не понравилось.