Не тронь гориллу - Сандроне Дациери Страница 2

Именно поэтому я его и люблю.

Вале появилась, когда я начал третью бутылку «Короны», и я с огромным удовольствием смотрел, как она, потряхивая шикарными рыжими локонами, решительной походкой рассекает мельтешащую толпу.

На ней был серый костюм – ее адвокатский мундир. Юридический офис, где она была самым молодым партнером, находился в нескольких шагах от площади Дуомо – главная причина, почему эта площадь имела честь быть местом наших обычных встреч. У меня нет офиса и постоянной работы, и уже только поэтому мне надлежало подстраиваться под ритм и маршруты жизни Вале.

Подойдя к столику, она наклонилась ко мне и легко чмокнула в губы.

– Привет, Сандроне! – Она схватила последнюю, наполовину пустую бутылку с пивом еще раньше, чем уселась. – Спасибо, закажи себе другую.

Длинными ногтями, покрытыми бело-матовым лаком, Вале сняла с горлышка лимонную дольку и опустошила бутылку в два глотка. Несмотря на изящную внешность, вне службы Вале частенько демонстрировала манеры портового грузчика и соответствующее отношение к окружающим, тем более ко мне. Только в зале суда она представала рафинированной профессионалкой, какой и была: святой огонь Справедливости пылал в ее очах.

Она, прищурившись, окинула меня экзаменующим взглядом.

– Как всегда, в грязных очках, – сказала она, окончив осмотр, стянула с меня очки и стала протирать стекла воротником моей рубашки. – Твой Компаньон следит за собой лучше, чем ты.

– Потому что он параноидальный зануда. А я всего лишь депрессивный маньяк, и мне нравится, когда меня холят и лелеют. Я специально запускаю себя, чтобы на меня обращали внимание. – Я подал знак официанту, чтобы он принес еще пива. Кивнув, он побежал к стойке. – Итак, подруга, у тебя есть предложение. Надеюсь, что-нибудь великое и прибыльное.

– Ну как сказа-а-ать… – протянула она, бросив орешек голубю, топтавшемуся у ножки стола. – Скажем, нечто легкое и краткосрочное. Правда, из тех дел, что тебе не особенно нравятся.

– О боже!..

– Я знаю, ты предпочел бы валяться пузом вверх, но я и твой Компаньон сошлись во мнении, что для тебя настало время немножко потрудиться. Замечу также, что ему пришелся бы по душе твой вклад в семейный бюджет. Он уже несколько подустал быть единственным, кто зарабатывает вам на жизнь. Но если, конечно, у тебя есть на примете какая-нибудь другая блестящая перспектива… – Она подождала ответа.

У меня не было перспектив, поэтому я молча сидел, ощущая горечь от сознания предательства и коварства с ее стороны.

– Вот видишь! Тогда слушай. Тебе известно, что среди моих партнеров есть один, кто занимается гражданским правом. Достаточно авторитетный юрист, чтобы иметь в клиентах Паоло Гардони. Имя Гардони тебе, вероятно, ничего не скажет, да и мне мало что говорило, я только знала, что он связан с финансами, торговлей недвижимостью и так далее. Этот Гардони ежегодно на своей распрекрасной патрицианской вилле устраивает традиционный праздник – проводы лета, приглашая кучу друзей и родственников: высший свет, денежные мешки, где-то около сотни человек.

Я почувствовал, как меня прошиб озноб:

– Надеюсь, я ошибаюсь по поводу того, что у тебя на уме.

Подошедший официант поставил на стол еще две бутылочки пива, и Вале, вспомнив о хороших манерах, налила его в стакан, прежде чем ответить:

– Боюсь, что не ошибаешься, дружочек. Гардони нужен человек, который бы тактично, но профессионально обеспечил безопасность приема. Об этом он переговорил с моим коллегой, а тот обратился ко мне. Я сразу же перезвонила Гардони, порекомендовав ему одного моего знакомого – крупного специалиста, проверенного в таких делах. Я рассказала ему, что тактичность – твое отличительное качество, почти фирменный знак, и убедила его обдумать мое предложение. Что ты на это скажешь?

Худшего я и ожидать не мог.

Год назад подобная вечеринка превратилась в разнузданную пьяную оргию, и мне пришлось сильно попотеть, обезвреживая одного огромного толстяка, напавшего на женщину в туалете. Моя тактичность, проклиная всё и всех, удалилась в сторону бара, когда половина гостей примчалась на его вопли и звон разбиваемого фарфора. Увидев меня, бившего этого скота башкой о край биде, они приняли самое простое решение: скопом набросились на меня, разрывая одежду, кусаясь и пытаясь выцарапать мне глаза.

Кончилось тем, что я обзавелся трещиной ребра и недвусмысленным обвинением – благодаря той сучке, которую я защитил и которая не сказала в мою защиту ни единого слова. К тому же оказалось, что тип, напавший на нее, был человеком достаточно известным и имел репутацию кристальную и незапятнанную – в отличие от моей.

– Будем считать, что я этого не слышал, договорились? – замахал я руками. – Следить за тем, чтобы пьянь не передралась друг с другом и чтобы никто не сунул фамильное серебро себе в трусы, выше моих сил. Последний раз мне даже не заплатили, и вообще, я чудом отделался.

Вале заметно расслабилась от выпитого, однако взгляда, которым она меня одарила, было достаточно, чтобы я заткнулся.

– Интересно, на что ты рассчитывал после устроенного там погрома? Так что помолчи, тем более что у меня есть и хорошая новость.

– Неужели?

– Конечно. Ты должен знать, что Гардони меньше всего опасается похищения или ограбления. Его больше тревожит, чтобы не заявился кто-нибудь незваный и не разрушил теплую атмосферу вечеринки. – Она замолчала, пережидая, когда отойдут подальше три негра с орущим на полную громкость приемником. – В прошлом году дочери Гардони пришла в голову счастливая идея пригласить на вечеринку целую толпу панков, с которыми она познакомилась во время своих углубленных занятий по постижению неортодоксальной жизни. Все кончилось дракой с официантами и приходом полиции. С тех пор Гардони живут в ужасе, что это может повториться. Теперь ты понимаешь, почему твои драгоценные услуги ему просто необходимы?

Я уставился на нее:

– Панки?!

– Да, панки. Точнее говоря, зверопанки.

Зверопанки – одна из городских сект, состоящая из ребят и девчонок лет, как правило, по двадцать. Они проводят целые дни, мотаясь по подвалам и улицам, выклянчивая деньги на выпить и закусить и стоически отказываясь от каких-либо компромиссов с обществом потребления. Их узнают по огромному количеству собак, сопровождающих их перемещения по городу, и перманентной поддатости.

К членам этой и подобных сект никто не испытывает симпатии, даже работники социальных центров, которые считают их, и справедливо, дармоедами. Порой кто-нибудь из таких ребят умирает из-за болезни или усталости от жизни, но и это никого не трогает.

Я не знал, что делать: то ли возмутиться, то ли засмеяться.

– Послушай, Вале, да, мне действительно нужны деньги, но согласиться надзирать за зверопанками – это уж, по-моему, полная потеря лица. И потом, зверопанки, конечно, презирают чистеньких и богатых, но они абсолютно мирные ребята.