Посчитай до десяти - Карен Роуз Страница 2

Чикаго

Суббота, 25 ноября, 23:45

В окно ударила ветка, и Кейтлин Барнетт вздрогнула.

— Это просто ветер, — пробормотала она. — Не будь ребенком.

Однако завывания за окном ее нервировали, а поскольку она к тому же сидела одна в скрипучем старом доме Дауэрти, страх не уходил. Она опустила глаза в учебник по статистике — причину ее одиночества субботним вечером. Вечеринка в «3-эпсилон» явно куда более веселое занятие, чем это. И более шумное, конечно. Вот почему она сейчас сидит здесь и учит чертовски скучный предмет в тишине скучного старого дома, вместо того чтобы пытаться подготовиться к занятию, сидя в центре шумной вечеринки.

Преподаватель статистики поставил экзамен на утро понедельника. Если она не сдаст, то завалит сессию. Если она не сдаст еще один предмет, отец отберет у нее машину, продаст, а на вырученные деньги свозит ее мать на Багамы.

Кейтлин стиснула зубы. Она ему покажет. Она сдаст чертов экзамен, даже если это ее убьет. А если и не сдаст — денег на счете у нее почти хватает на то, чтобы самой купить эту чертову машину, а может, даже и получше. Деньги, которые Дауэрти платят ей за присмотр за котом, невелики, но на машину их более чем хватит, и…

Новый звук заставил ее резко поднять голову и испуганно вглядеться в темноту. Что это такое, черт возьми? Звук шел снизу. Словно… словно кто-то тащил стул по деревянному полу. Звони в полицию. Она уже положила руку на телефон, но сделала глубокий вдох и заставила себя успокоиться. «Наверное, это всего лишь кот».

Какая глупость — вызывать полицию из-за десятикилограммового чересчур избалованного персидского кота. К тому же она сейчас не должна находиться здесь. Миссис Дауэрти высказалась на этот счет предельно ясно. Девушка не должна «оставаться на ночь». Не должна «устраивать вечеринки». Не должна «пользоваться телефоном». Она должна кормить кота и выносить за ним мусор, и точка.

Дауэрти могут рассердиться и отказаться ей платить, если узнают, что она была здесь. Кейтлин вздохнула. Кроме того, эта информация обязательно дойдет до ушей отца, а уж он-то непременно разыграет такую карту. Столько проблем из-за глупого пушистого кота по кличке Перси? Ну уж нет!

Впрочем, осторожность не помешает. Кейтлин тихо вышла из гостевой спальни дома Дауэрти, которой пользовались как кабинетом, и проскользнула в спальню хозяев. Там она достала из ящика прикроватной тумбочки маленький пистолет и сняла его с предохранителя. Оружие она нашла, когда искала ручку. Это был пистолет двадцать второго калибра — точно такой же, как тот, который она не раз держала в руках на стрельбище, куда ходила с отцом. Отведя руку с пистолетом за спину, она спустилась по лестнице. В коридоре было темно, хоть глаз выколи, но она боялась включить свет.

Прекрати. Кейтлин! Звони в полицию!

Но ее ноги снова и снова беззвучно опускались на покрытую ковром лестницу, пока Кейтлин не наступила на рассохшуюся ступеньку, предпоследнюю, и та громко скрипнула. Девушка резко остановилась и прислушалась, сердце ее отчаянно колотилось.

И услышала, как кто-то напевает. В доме кто-то был и напевал!

Этот звук был заглушен пронзительным скрипом, словно по полу волокли что-то тяжелое. Затем до нее долетел запах газа.

Беги! Зови ни помощь!

Кейтлин качнулась вперед, приготовившись бежать, но забыла о последней ступеньке. Нога подвернулась, и она упала на колени, выпустив пистолет из рук. Он отлетел в сторону, стукнув о доски пола. Громко стукнув.

Пение прекратилось. Она отчаянно рванулась за оружием и попыталась нащупать его в темноте, в панике хлопая ладонью по прохладной древесине. Наконец Кейтлин обнаружила пропажу и тут же вскочила на ноги.

Беги! Беги! Беги!

Девушка успела сделать два шага по направлению к двери, когда сзади на нее обрушился удар такой силы, что она упала на колени.

Кейтлин хотела закричать, но ей не хватило дыхания. Вместе они прокатились еще пару метров, прежде чем нападавшему удалось уложить ее на пол и придавить своим весом. Вес у него был приличный. «Боже, прошу тебя…»

Она сопротивлялась, но он был слишком тяжелым. Уже через секунду он выкрутил ей руку и отобрал пистолет. Его тяжелое дыхание обжигало ей ухо. Неожиданно он задышал спокойнее, и Кейтлин почувствовала, как в спину ей уперлось что-то твердое. «Только не это! Господи, умоляю…»

Она зажмурилась еще крепче, когда он резко шевельнул бедрами, не скрывая своих намерений.

— Пожалуйста, отпустите меня! Меня здесь вообще быть не должно. Обещаю, я никому ничего не скажу.

— Тебя здесь быть не должно? — повторил он. — Значит, тебе не повезло.

Голос у него был глубокий, но какой-то неестественный. Словно плохая имитация Дарта Вейдера. Кейтлин сосредоточилась, решив запомнить каждую, даже самую мелкую деталь — тогда после освобождения ей будет что сообщить полиции.

— Пожалуйста, не трогайте меня, — прошептала она.

Он медлил. Она почувствовала, как он вдохнул и задержал дыхание и как время остановилось. Наконец он выдохнул.

И рассмеялся.

Воскресенье, 26 ноября, 01:10

Рид Соллидей пробирался через толпу, прислушиваясь к разговорам и окидывая внимательным взглядом лица, обращенные к горящему дому на противоположной стороне улицы. Район был большей частью населен пенсионерами и представителями среднего класса, и создавалось впечатление, что зеваки, собравшиеся здесь, несмотря на холод, хорошо знакомы. Они стояли, охваченные ужасом и недоверием, и вполголоса делились опасениями, что из-за ветра пожар перекинется и на их дома. В общей толпе выделялась группка из трех старушек; на их взволнованные лица ложились отблески догорающего пламени, с которым боролись две пожарные бригады. Жар от огня был слишком сильным, языки пламени поднимались слишком высоко, а источников возгорания в доме было слишком много, чтобы считать причиной пожара простую случайность.

Хотя обыватели сейчас охвачены ужасом, именно теперь лучше всего опросить их — пока у них нет времени придумывать всякие небылицы. Даже когда собравшимся совершенно нечего скрывать, их рассказы постепенно становятся идентичными, и в этой однородности могут утонуть существенные детали.

Поджигатели могут избежать наказания. И задача Рида заключалась именно в том, чтобы предотвратить подобный исход расследования.

— Дамы! — обратился он к трем старушкам, держа значок на виду. — Лейтенант Соллидей.

Все три окинули его быстрым взглядом.

— Вы из полиции? — спросила та, что стояла в центре группки. На вид ей было лет семьдесят, и она отличалась таким хрупким телосложением, что Рид удивился, как это ее до сих пор не унесло ветром. Ее белые волосы были плотно накручены на бигуди, а из-под шерстяного пальто торчал край фланелевой ночной рубашки — такой длинной, что она волочилась по замерзшей земле.