Семилетняя ночь - Чон Ючжон Страница 2

«Шевроле» поехал прямо и исчез из виду. Я начал есть рамён. Пообедав, я вспомнил, что в навигаторе Деревня с маяком обозначена как Синсонни. Чтобы проехать туда, надо свернуть налево. Кстати, я тоже житель этой деревни.

Название нашей деревни и на карте-то не найти. Наверное, картографы посчитали нашу богом забытую деревушку недостойной быть нанесённой на карту. Мой сосед говорил, что это «клочок земли на полуострове Хвавон». Хозяин аптеки называл её «глухой деревней, где даже автобус не останавливается». А председатель молодёжной организации моей деревни обзывал это место «концом света», откуда даже за тапочками надо идти за тридевять земель. Наверно, все они правы. Деревня стоит на обрыве, добраться туда можно, только проехав больше пятнадцати километров вдоль безлюдного морского побережья. Маяк возвышается на самом краю обрыва, похожего на клюв птицы. В море перед деревней повсюду из воды выглядывают скалы, а с другой стороны деревню окружают высокие, далеко протянувшиеся каменистые горы.

Однажды я с соседом поднялся на вершину: оттуда можно было увидеть землю за морем напротив полуострова. Земля эта была очень обширная, как море, но пустынная, без единого дерева. Её приобрело правительство для создания туристического комплекса, но пока она пустовала. Я слышал, что когда-то там росло сорго, а на краю поля была маленькая деревушка. Сейчас её уже нет. Дети из той деревушки и стали называть Синсонни Деревней с маяком.

Деревня с маяком тоже пришла в упадок, и в скором времени ей суждено исчезнуть с лица земли. В ней проживает всего двенадцать человек, включая «детей» (соседа и меня). Средний возраст её обитателей составляет 69 лет. Они живут, выращивая батат. Конечно, есть море, но рыбачить некому. Когда не хватает продуктов для супа или закусок к водке, жители отправляют на ловлю рыбы «детей». И тогда мы с соседом выходим в море. Согласно метрическим записям, последний ребёнок родился в этой деревне 61 год назад. Именно этот младенец был теперь председателем молодёжной организации, владельцем единственной в деревне лодки, а также хозяином небольшой частной гостиницы, где мы с соседом арендуем комнату. Постояльцами гостиницы в основном являются дайверы, которые как-то находят путь к этому безлюдному месту. Их особенно привлекают подводные рифы. Мы с соседом, как и они, приехали сюда когда-то понырять, но остались надолго. Думаю, команда того «шевроле» тоже приехала, повинуясь зову здешних рифов. Хотел бы я ошибаться, но думаю, что так оно и есть.

Около семи часов вечера пришёл хозяин аптеки и открыл сейф, намекая тем самым, что я могу уйти с работы. Втайне от хозяина я взял упаковку тонизирующего средства и пластыри. Если кто-то скажет, что накануне святого Рождества такое поведение непростительно, то у меня есть что возразить. У моего 40-летнего соседа почти не осталось волос на макушке и начали седеть брови. С каждым днём он теряет сноровку, когда мы соревнуемся у скал. Наши соревнования состоят из трёх раундов, а правила очень простые. Сначала на лодке председателя молодёжной организации мы плывём к западной скале. Там мы бросаем якорь и брассом огибаем скалу. Второй раунд: мы ныряем с западной стороны и собираем моллюсков, асцидий и трепангов, наполняя ими металлические садки. Наконец, третий раунд: мы бросаем баскетбольный мяч в корзину, закреплённую на стволе сосны, что венчает утёс. Кто первым попадёт пять раз, тот выигрывает.

Сосед за последнее время проиграл девять раз из десяти. На прошлой неделе, во время попытки подпрыгнуть и повиснуть на корзине, у него свело шею. В этом он обвиняет меня, говоря, что какой-то «трусливый тип» зажал ему голову.

«Я пошёл», – сказал я, покидая аптеку, и сел на велосипед. Как только я проехал перекрёсток, я прибавил скорость, привстав и усиленно нажимая на педали. Я мчался очень быстро вдоль кромки обрыва, нависающего над морем. Ночь была безлунная, но было не так темно. Небо усеяли звёзды. Море отражало их свет, и казалось, оно сладко спит. Бьющиеся о стену обрыва волны, молчаливо летающие в темноте серебристые птицы, морской туман, поднимающийся от валунов на берегу, тёмные тени утесов. Очень хотелось бы добавить «лёгкий морской ветерок»… Но, к сожалению, в лицо мне бил страшный, пронизывающий ветер. Когда я приехал домой, было ощущение, что от меня остался один скелет.

У забора стояли фиолетовый грузовичок соседа и чёрный фургон «шевроле». Я припарковал между ними свой велосипед. Из-за забора был слышен голос соседа. Он говорил так, что было сразу понятно, что пускаться в разговор ему совсем не хочется. Голос звучал монотонно, будто он читал какой-то занудный текст.

«У скал очень сильное переменчивое течение. Иногда там неожиданно образуется вертикальный поток, падающий вниз. Под водой очень сложный рельеф, как лабиринт. Тем более сейчас, во время прилива и ночью, а вы ещё и выпивши…»

«Слушайте, вы, – прервал кто-то соседа. – Кто вы такой, вышли к нам полураздетым и ещё учите нас, что делать».

Но сосед все-таки закончил фразу.

«Пьяные должны не в море идти, а в постель».

Я вошёл через ворота. Посреди двора друг напротив друга стояли две команды. Команда «шевроле» в водолазных костюмах против команды, состоявшей из соседа в одной футболке и тапочках и председателя молодёжной организации. Соотношение сил четыре к двум. У соседа глаза и так были припухлыми, а сейчас ещё и полуприкрытыми. Я подумал, что он спал, пока не явились незваные гости. Председатель, который наверняка разбудил моего соседа, сгорбившись, стоял у него за спиной.

«Мне кажется, в постель должны идти не мы, а тот, кто в одной футболке и весь дрожит», – парировал на замечание моего соседа Рэй Бэн.

«Вы когда-нибудь совершали дрифт-дайв ^[2] ночью со скалы?»

Рэй Бэн рассмеялся. Наверно, так расхохотался бы Рональдо, если бы его спросили, умеет ли он отбивать мяч головой. Три его напарника тоже рассмеялись. Сосед, скрестив руки, опустил взгляд на землю и сказал: «Когда лидер безрассудный, обязательно быть беде».

«А когда не в своё дело суёшь нос, из него непременно пойдёт кровь», – Рэй Бэн провёл большим пальцем по носу. Его команда опять засмеялась. Один даже на ногах не удержался и сел на землю. Я подумал, что он не просто выпил, а принял какие-то наркотики. Мой сосед кусал губы и смотрел на Рэй Бэна. Я понимал, что он прикидывает в голове, каковы у них шансы в драке. По моим расчётам, арифметика здесь была простая: соотношение четыре к двум говорило за то, что команде соседа крышка.

«Молодой человек, зачем вы грубите?» – председатель молодёжной организации, уважающий моего соседа и называющий его писателем, встал на его защиту.

«Это же уважаемый писатель. Он вышел сюда не от нечего делать. Он хочет предотвратить большую беду. Он самый лучший ныряльщик в нашей деревне. Когда он говорит «невозможно», значит, невозможно. С наступлением утра я вас отвезу туда сколько угодно раз. Десять-двадцать. Но сегодня давайте не будем…»

Рэй Бэн плюнул на землю и добавил «сука» – казалось, он сейчас начнёт стрелять.