Нет смысла без тебя - Федор Анич Страница 19

А Вася… Мне сказали, что новость о моей «гибели» застала его в Лос-Анджелесе, где он отсыпался после бурной рабочей ночи. Вася сочинял альбом, готовил треки к туру. Он встал и подошел к телефону. Его парализация отошла на второй план, когда он услышал, что произошло. Это было чудо! Перед отъездом он сказал мне, что врачи делают положительные прогнозы – нервы восстанавливаются, ему обещают, что он может встать на ноги. А еще он сказал, что у них с Кристиной, может быть, все получится. Я уезжал счастливый за него. За них обоих. Я хотел быть частью всего этого, когда вернусь. Если бы я знал…

Я не знал Нику так хорошо, как Васю, но любил ее не меньше, чем моего друга, подставившего мне плечо в тот страшный период. В моей жизни страшные периоды наступали чаще, чем светлые, и я благодарен судьбе за то, что в тот момент рядом был Вася. Вася – сама рациональность и разумность, человек невероятного ума и неиссякаемой фантазии. Вася, конечно, поверил в мою «смерть», но Ника – не поверит ни за что. За то небольшое время, которое я ее знал, я узнал о ней самое главное: Ника верила только в то, что видела своими глазами или слышала своими ушами. Чтобы поверить в мою смерть, она должна была увидеть мое тело. И никакие доводы разума и аргументы полиции вкупе с Васиными не убедят ее.

Ника – самая обычная девушка, но с гипертрофированным чувством справедливости. Ее бесило все, что ущемляло. Я предупредил агента Томпкинс о том, что Ника не поверит в мою смерть, пока не увидит мое тело, что проще ее «убить» вместе со мной, но агент отказалась, сославшись на слишком высокие риски.

– Мы не сможем разумно обосновать невыдачу ее тела, – сказала она. – Ваше тело мы имеем право не выдавать для похорон, оно – доказательство, улика. Практика позволяет нам консервировать трупы до тех пор, пока это необходимо. А ее тело мы обязаны выдать родственникам. Должны пройти определенные процедуры, у нас нет времени на такие фальсификации.

Россия и США договорились о моей жизни.

Я живу в Техасе, на ферме. Не один – со мной милые люди, так же, как и я, находящиеся под защитой правительства. Мистер и миссис Харрис, муж и жена. Мистер Харрис некогда был банкиром, занимался инвестициями и паями, а его верная супруга – отчаянной домохозяйкой, центром вселенной для которой был их дом и горячо любимый сын Джордан. Судя по их рассказу, Джордан был похож на меня, Сашу Лаврова, когда я жил с родителями: он был избалован, занимался только собой и своими интересами. Пользовался большой популярностью у девчонок (за счет денег и тачки, конечно же), пристрастился к кокаину и погряз в долгах. Запелененные любовью глаза матери не увидели, как и когда все вышло из-под контроля, Джордан связался с очень плохой компанией, задолжал новым друзьям серьезную сумму. Как оказалось, компания именовалась «Братство Хаоса», и это была преступная группировка, довольно жестокая. «Братство» промышляло грабежом, но не гнушалось и убийствами. Члены банды – сплошь подростки от тринадцати до двадцати лет, главарю – тридцать пять. Торчок без принципов и тормозов, награбивший себе большое состояние и живущий только беспределом и жаждой наркотиков. Джордан сдружился с ним и попал в братство. Он практически все время находился под кайфом, не ночевал дома неделями и однажды пришел с пистолетом и пятнами крови на куртке. Он был под кайфом, и родители смогли выведать у него все: оказывается, Джордан убил человека. Каких душевных сил стоило им вызвать полицию и сдать своего сына?.. Я не знаю, я вижу лишь то, что вижу: силы черпались из пигмента волос (оба были седыми), молодости (мистер Харрис выглядел мужественно, но на лет тридцать старше своего возраста, а миссис Харрис совсем сдала) и здоровья (у миссис Харрис рак груди, а ее муж пережил инсульт).

Харрисы посетили семью убитого их сыном подростка, но не смогли вымолить прощения для Джордана. Их не выгнали и не убили (хотя, как призналась миссис Харрис, они были готовы к этому и обменяли бы свои жизни на прощение сына), их поняли, но не простили Джордана. Супруги не держали зла на безутешных родителей подростка. Это ведь был их мальчик, а Джордан – его убийца. На следствии Джордан стал сдавать собратьев из банды – родители смогли убедить его, уже отрезвевшего, что он натворил бед и что самое правильное решение сейчас – раскаяться и постараться прекратить эти безумства. Одного за другим членов «Братства Хаоса» арестовывали, а миссис Харрис и мистер Харрис создали комитет родителей братства, чтобы помочь друг другу справиться с бедой.

Благими намерениями они вымостили себе дорогу в ад. Не все родители чтили справедливость, некоторые считали, что со своими «косыми» взглядами чета Харрисов поломала жизни десятков подростков, которые «просто заигрались». Старикам не удалось убедить этих родителей в том, что своими действиями они склеивали уже сломанные жизни.

На собраниях комитета мистер Харрис становился объектом нападок, а один раз его даже избили, сломав руку и проломив череп. Он выжил, но через месяц у него случился инсульт. Все это время миссис Харрис держала комитет, стараясь помочь тем, кто того желал: они инспектировали место содержания под стражей их детей, требуя неукоснительного соблюдения закона, помогала родителям преступников искать прощения у семей жертв… В общем, делала все то же самое, что делала для Джордана.

А потом взяли главаря.

И Джордана убили. Его нашли повешенным в камере, где он содержался один. Рядом с ним была записка, написанная не его рукой: «Мои родители разрушили жизни десятков людей. Они предатели, как и я сам. Я ожидаю, что они последуют за мной, но я сделал это раньше, чтобы не встретиться с ними там. Мне отвратительно, что в моих жилах течет их кровь. Похороните меня в братской могиле и не сообщайте им. Братья, простите!»

Начался суд. Понятное дело, что детей, не достигших шестнадцатилетнего возраста, отпустили, главарю дали пожизненный срок, его «замам» по двадцать лет. А «дети», выйдя из заключения, воссоединили братство и поставили цель: отомстить за главаря чете Харрисов.

Так Харрисы попали под программу защиты.

Из Майами их переселили в Техас, в городок под названием Галвестон, расположенный в юго-восточной части штата, на острове Галвестон у побережья Мексиканского залива. Население городка около шестидесяти тысяч человек, и он славен своими морскими курортами. Денег у Харрисов хватило, чтобы купить небольшой особнячок в Галвестоне, а чуть позже, когда они получили правительственные деньги, и ферму в пригороде.

Когда меня привезли к Харрисам, они полностью перебрались на ферму, сдав свой особняк для правительственных целей и получая ежемесячную ренту.

Дом на ферме был деревянным, двухэтажным, с красной черепичной крышей. «Американская мечта». Харрисы жили на первом этаже, у каждого из супругов была своя спальня (ни в одной из которых я не был), также на первом этаже располагались кухня и гостиная, но за все время мы едва ли раз пять собрались на кухне. Обычное наше место жизни – веранда, обходившая дом кругом по периметру. В зависимости от положения солнца мы сидели в той части веранды, где был тенек.

На ферме были куры – двадцать пять штук, три свиньи, две коровы и лошади – три гарцующих по полю коня, двое иссиня-черных, а один – рыжий. Когда меня только привезли, я не выходил из комнаты и смотрел на лошадей в окно, и только на третий день сумел заставить себя выйти на улицу, чтобы посмотреть на лошадей вблизи.