Грешные души - Леонид Влодавец Страница 19

Но самое главное - Тютюка как оформленная сущность перестал бы существовать и вырваться из этого тела уже не смог бы. Ему пришлось бы ждать, пока эта девица состарится и утратит материальный носитель. Но тогда ему придется идти в Астрал на общих основаниях... Не дай, как говорят здешние, Бог, чтоб его перехватили плюсовики - термообработка с обдувом на протяжении тысячи лет! А свои, если все-таки сумеют выдернуть его отсюда, снова загонят на нулевой уровень, заставят по новой проходить учебный курс, практику, а потом стажировку первого уровня...

"Вот сучка! - переплывая озеро в обратном направлении, размышлял Котов. - Черта с два я еще попадусь! Она же издевается надо мной. Конечно, никаких сомнений быть не может! Наверняка в прошлый раз нарочно подговорила эту свою подружку выскочить в самый неподходящий момент. И сейчас увидела, что я уже снимаю плавки, - и в кусты! А потом в компании таких же замотаек начнет хвастаться, как ловко дурила "мужика лет под сорок". Ну, попадись она мне еще раз - из принципа изнасилую!"

Надо сказать, что Александра Кузьминична в это время уже покинула пляж. Умиротворенная прохладной водичкой, завернув мокрый купальник в полотенце, она не спеша шла по дорожке в направлении второго корпуса. Навстречу ей, солидно и с чувством собственного достоинства, двигалась дежурная горничная Валя Бубуева, за которой странной походкой спешенного кавалериста пытался угнаться некий гражданин в широких штанах, цветастой рубахе и с очень плохо выбритой физиономией. Ростом гражданин был значительно ниже Вали.

- Валя-а... - нудил гражданин, - не спеши, слушай, я нэ могу так быстро, да-а...

- Ну и не ходи за мной, - проворчала Валя, - отстань, люди смотрят...

- Валя-а, ты мне жена, нэт? Зачем бегаешь, а?

- Я в разводе с тобой, понял?

- Какой развод, слушай! Поедем домой, а?

- Ты мне что обещал? - притормозив и подбоченясь, перешла в наступление Валя. - Ты обещал, что у тебя две жены будет, даже четыре! А я два года с тобой одна прожила! Что, ни одной дуры больше не нашел, так?

- Обижаешь, слушай! Зачем тебе мои жены, а? Плохо, что я одну тебя люблю, да?

- "Люблю!" - передразнила Валя. - Я что, трактор, за всех пахать одна? Вот заведи сперва еще одну, тогда приеду.

- Денег нет, слушай! Калым большой! Я бедный - "Волгу" покупал, у меня одни долги сейчас.

- Вот и трахайся со своей "Волгой", - посоветовала Валя. - А я женщина свободная, у меня есть права человека. Понял, Бубуев?

- Валлаги, я зарежу тебя, слушай!

- Я тебе так зарежу, - прищурилась Валя, - штанов не удержишь!

- Дед говорил - не бери русскую, плохо будет. Отец говорил - не бери гяурку, дурак будешь. Очень верно, дурак! - самокритично вздохнул Бубуев.

Как раз в этот момент мимо прошла Сутолокина и кивнула Вале: "Здравствуйте!"

- Здрасте-здрасте... - ответила Валя и, подождав, пока Сутолокина удалится на дистанцию, сказала: - Вот, Заурчик, видишь бабку? Возьми такую в жены, она будет тебе посуду мыть, стирать, ходить в магазин, прибираться, а я буду, как Гюльчатай - любимой женой. Ну, изредка могу ей помочь, не сволочь же.

- Она старая, слушай, ей сорок лет... Зачем такая, а?

- Дешевле возьмут. И потом, она мне как мама будет...

- Бисмилла-ар-рахмани-р-рахим! - вздохнул Бубуев. - Хорошо, будем делать!

- Поклянись!

- Валлаги, биллаги, таллаги! Клянусь матерью! - И с этими словами Заур Бубуев повернул обратно.

- Ох, уродище! - хохотнула Валентина. - Он же, дурак, и впрямь решил Сутолокину уговорить!

Александра Кузьминична, однако, уже успела подняться к себе в номер, и Заур потерял ее из виду. Зато он узрел спускающихся из корпуса Колышкина с компанией и почувствовал себя не очень уютно. Конечно, вроде бы здесь был не базар, но кое-какие деньжата у Заура имелись, и ему очень не хотелось, чтобы Колышкин или Лбов обратили на него внимание. Бубуев шмыгнул за спину одного из старичков, записывавших размещение фигур в партии Ботвинник Таль, чтобы после завтрака начать все сначала.

Рэкетиры его не заметили. Честно сказать, им было вовсе не до того.

- Все! - с твердой решимостью припечатал Колышкин. - Отметили приезд и теперь только культурный отдых. Иначе форму потеряем.

- Ага, - поддакнул Никита, - совершенно с вами согласный, гражданин начальник!

- А этот, спортсмен, опять мешок лупит, - заметила Шопина, пытаясь стереть расплывшиеся тени уголком платка, - здоров!

- И не лень ему? - вздохнула Людмила. - С такой силой можно трех баб сразу обслуживать, а он, чудовище, мешок выбивает...

Котов отводил душу в спортгородке. На его "работу" глазели мальчишки, деловито спорившие, "уделает" ли Котов Брюса Ли.

Котов вспомнил, что пора переходить к водным процедурам. Он ополоснулся в душе, вернул спокойствие организму и потопал в столовую.

- Доброе утро! - приветствовал он соседей по столу.

- Доброе утро, - нехотя ответила Сутолокина. При взгляде на Котова она опять начала испытывать неловкость. У нее было ощущение, что Котов все понимает и издевается над ней. Как она ни старалась, воспоминания о том сладком кошмаре, который ей привиделся вчера, тревожили ее и не позволяли спокойно смотреть на Котова.

- Вы слушали сегодня радио? - спросила у Котова бабка Агапова.

- Нет, я его просто не могу слушать.

- И я тоже! - подхватил старик Агапов. - Не могу разобрать, чем радио "Россия" отличается от радио "Свобода". Злорадствуют все, сволочи!

- Стреляют везде, - вздохнула бабка. - Моя бы воля - я бы по Кремлю...

- Нинуля у меня в войну в политотделе работала, - как бы извиняясь, сообщил дед, - воин!

- Вот-вот, - буркнула Нина Васильевна, - мы, старухи, побоевитей вас будем! Вам бы только задницы греть, а воевать норовите других послать. И что я в тебе нашла? Мне вон в тридцать пятом красный донской казак лейтенант Зозулин руку и сердце предлагал! А я, дура, за тебя вышла! Сейчас была бы казачка. Всех внуков бы в горячие точки послала!

- Как вы страшно говорите! - покачала головой Сутолокина. - Ведь их там убить могут...

- А здесь не могут? - осклабилась бабка. - Ты, дочка, видно, плохо газеты читаешь. Преступность вон какая. Был бы товарищ Сталин, так он бы всех этих гадов за трое суток перебил. Прямо к стенке!

Воинственная бабка прицелилась пальцем в широкую спину Колышкина, мирно поглощавшего кашу.

- Нет уж, - сказала Сутолокина, - Сталина я не хочу.

- А ты при нем жила? - ехидно спросила бабка.

- Жила немного, я ведь сорок шестого года рождения...

- Господи! Жила она! Пешком под стол ходила... А я все помню. И до войны, и войну, и после. Было трудно, но мы победили!