Источник - Майкл Корди Страница 17

На следующее утро.

Исполняя свой долг, сестра Шанталь сделала все, что было в ее силах. И вот теперь, когда она уже почти избавилась от тяжкой ноши, надеждам пришел конец. Многое довелось ей пережить, однако это было уж слишком.

В больнице монахиня объяснила, что хочет помолиться за Лорен Келли, но увидев, как та лежит, не шевелясь, опутанная проводами и трубками, поняла: если молитва кому и поможет, то лишь ей самой. Сестра Шанталь подошла к постели, рухнула на колени и зарыдала. Впервые за долгие годы службы она была в отчаянии. Тем не менее она не стала молиться, а сосредоточилась на том, что можно сделать. Нельзя, чтобы все закончилось именно так. Есть один-единственный способ все поправить. При мысли об этом способе сестра в сомнении покачала головой, заранее сожалея о своем выборе.

«И зачем я так сглупила? — горько вздохнула она, переводя взгляд с портфеля на трубку питательного зонда. — Не нужно было его расходовать».

Монахиня оглянулась и вытащила из портфеля кожаный мешочек, но увидев, как мало в нем осталось, поняла всю бессмысленность своих действий. И все же что-то нужно было предпринять.

Все заняло ровно шесть минут. А потом она убрала пустой мешочек в портфель и услышала, как открылась дверь.

Раньше они всегда спали с Лорен в одной постели, и теперь одному в ней было непривычно. Уезжал Росс часто, а вот ночевал дома в одиночестве всего пару раз за все годы супружества.

Он выпил бутылку вина и до самого утра смотрел телевизор, стараясь не разбудить отца — тот ночевал в одной из гостевых спален. Никто не вмешивался в выбор каналов, и в итоге Росс заснул под одно из любимых шоу Лорен, а когда проснулся, обнаружил, что свернулся калачиком на ее стороне постели. После завтрака отец отправился на Манхэттен к матери Лорен, а Росс — в больницу. Он ездил туда ежедневно, как на работу. Еще не оправившись от легкого похмелья, Росс вошел в палату, где его поджидала полнейшая неожиданность: на коленях у постели Лорен стояла монахиня.

— Кто вы? — спросил он. — Что вы тут делаете?

Монахиня обернулась, и Росс увидел на ее щеках слезы. Она была красива той особой, безмятежной красотой, над которой не властны годы, а ее глаза — никогда он не видел таких удивительных глаз — были пронзительно-голубыми, с лиловой каемкой по краям.

— Я сестра Шанталь. Приехала к доктору Лорен Келли. — Ее английский был подчеркнуто правилен — так обычно говорят хорошо образованные европейцы. — А вы кто?

— Росс Келли, муж Лорен. Вы от Леонардо Торино?

В глазах монахини мелькнул ужас.

— Нет.

— Тогда как вышло, что вы знакомы с Лорен?

— Я знакома с ее работой. Мы не встречались, но я чувствую, будто мы с ней знакомы — ведь она сумела понять человека, которым я восхищаюсь. — Сестра Шанталь попыталась встать, и Росс помог ей подняться. — Что же случилось с вашей женой?

Росс рассказал о грабителе, который проник в комнату Лорен, и в удивительных глазах гостьи вновь что-то промелькнуло.

— Что-нибудь пропало?

— Немного денег, драгоценности, видеокамера, ну и, может, из ее компьютера что-то.

— Кто-нибудь говорил с вами о манускрипте отца Орландо?

— Какого еще отца Орландо?

— Вы называете его манускриптом Войнича. Генерал иезуитов ведь по поводу манускрипта приходил?

Это было уж слишком.

— Что тут вообще творится? Объясните!

Удивительные глаза смотрели не мигая, словно оценивали Росса.

— Мне нужна ваша помощь. — Она кивнула на Лорен. — А вам — моя. — За хрупким фасадом спокойствия прорезалось глубокое отчаяние. — Времени мало. Я слабею, а нам надо многое успеть.

— Нам?

— Да. Вам, вашей жене и мне.

— Моей жене? О чем вы? Она…

Сестра Шанталь неожиданно сильно сжала его руку.

— Я объясню. Это очень важно. Важно для всех нас. Мы можем поговорить где-нибудь, где нас не побеспокоят? Наедине?

Ее глаза сбивали Росса с толку, а разум настойчиво требовал проявить твердость и вежливо спровадить гостью. С другой стороны, отчаяние монахини и ее пыл чем-то напоминали его собственные чувства. Да и что он теряет?

Росс наконец принял решение, которое полностью перевернет его разрушенную жизнь.

— Пойдемте, — сказал он.