Отродье ночи [= Шорохи ] - Дин Кунц Страница 17

Лейтенант Клеменса сидел в кресле. Свет от торшера с желтым абажуром оттенял его нос, глубоко посаженные глаза, делая лицо еще более привлекательным. Хилари хотела бы, чтобы вопросы задавал он, но, по-видимому, лейтенант Клеменса сейчас был простым наблюдателем. Лейтенант Говард стоял перед ней и смотрел на нее сверху вниз с нескрываемым презрением. Он ждал, что она не выдержит осуждающего взгляда и, сгорая от стыда, отвернется. Чтобы не подвести лейтенанта, Хилари так и сделала.

— Мисс Томас, меня беспокоят некоторые детали из вашего рассказа.

— Понимаю, — ответила она. — Потому что я знаю преступника? Вы думаете, что я его соблазнила. Разве не так думают в полиции?

Он моргнул от удивления, но тут же нашелся.

— Да. Это во-первых. И еще, мы не смогли узнать, как он попал в дом. Полицейские Уитлон и Фармер трижды осматривали дом и не нашли следов проникновения. Стекла целы. Исправны все замки.

— Вы думаете, я впустила его.

— Что мне еще предположить?

— Когда я была в Напа Каунти, я потеряла ключи. От дома, от машины.

— Вы там были на машине?

— Нет. Я летала самолетом. Но все ключи я ношу в одной связке. Даже ключ от машины, взятой напрокат. Он висел на тоненькой цепочке, и, чтобы не потерять, я прицепила его к общей связке. Тогда я их не нашла. Приехав домой, я вызвала слесаря, чтобы попасть внутрь. Он изготовил новые ключи.

— Замки вы не меняли?

— Мне это показалось ненужной тратой денег. На ключах не было никаких пометок. Нашедший не смог бы ими воспользоваться.

— А вам не приходило в голову, что их могли украсть? — спросил Говард.

— Нет.

— А теперь вы думаете, что это сделал Бруно Фрай, чтобы изнасиловать и убить вас?

— Да.

— Он что-то имеет против вас?

— Не знаю.

— Может, был какой-нибудь повод для преследований?

— Не знаю.

— Он проехал огромное расстояние.

— Да.

— Сотни миль.

— Он сумасшедший. Сумасшедшие делают что угодно.

Лейтенант сверкнул глазами.

— Вам не кажется странным, что сумасшедший умело скрывает болезнь дома. Какая воля требуется для этого!

— Да, мне кажется это странным, — сказала она. — Это сверхъестественно, но это правда. Когда Бруно Фрай мог украсть ключи? Рабочий показывал мне хозяйство. Нужно было пробираться между бродильных чанов, винных бочек. Тогда я, конечно, могла оставить сумочку в доме. Зачем она?

— В доме Фрая?

— Да.

Говард едва сдерживал себя от напиравшей изнутри энергии. Он стал мерить шагами кабинет: от окна к тахте, от тахты к книжным полкам, потом обратно к окну. Плечи расправлены, голова чуть закинута.

— Кто-нибудь там знает, что вы потеряли ключи?

— Думаю, что да. Конечно. Я же искала их с полчаса, спрашивала, не видел ли кто ключей.

— Но никто не видел?

— Нет.

— Где вы их оставили в последний раз?

— В сумочке. Я приехала на взятой напрокат машине, положила ключи в сумочку.

— Когда они исчезли вам не пришло в голову, что их кто-то украл?

— Нет. Кто мог взять ключи и не тронуть денег? В бумажнике было двести долларов.

— Почему вы не сразу вызвали полицию?

— Это не долго. Двадцать минут.

— В дом ворвался маньяк, едва не зарезал вас — ждать в такой ситуации двадцать минут — это чертовски долго. Другие всегда звонят сразу же. Они думают, что мы в состоянии приехать за несколько секунд, и приходят в бешенство, если мы появляемся через пару минут.

Хилари взглянула на Тони, на Говарда, выпрямилась.

— Я... Я... не выдержала. — Ей стыдно было говорить. Хилари всегда гордилась силой своего характера. — Я села за этот стол, начала набирать номер полиции и ... потом... я... зарыдала. Я не могла долго успокоиться.

— Двадцать минут?

— Нет. Конечно, нет.

— За какое время вы успокоились?

— Точно не знаю.

— Пятнадцать минут?

— Нет.

— Десять?

— Может быть, за пять.

— Почему же вы после этого не позвонили? Телефон был рядом.

— Я поднялась умыться и переодеться. Я уже говорила.

— Знаю. Прихорашивались для репортеров.

— Нет, — начала злиться Хилари. — Я не прихорашивалась. Я...

— Меня интересует другое. Вас чуть не убили, к тому же в это время Фрай мог вернуться и довершить свое дело. Тем не менее вы находите время переодеться и умыться. Удивительно.

— Прости, Фрэнк, — вмешался Тони, — мне не хочется мешать тебе. Но нельзя делать выводы, основываясь только на том, что мисс Томас позвонила с промедлением. Мы же знаем, что человек, попав в такую ситуацию, часто не отдает себе отчета в том, что делает.

Хилари заметила симптомы назревавшего между детективами конфликта.

— Ты хочешь, чтобы я продолжал задавать вопросы? — спросил Говард.

— Я только говорю, что уже поздно и мы устали, — ответил Клеменса.

— Ты согласен, что в этой истории много неясного?

— Я бы взглянул на это несколько иначе.

Говард скривился, потому кивнул.

— Ладно. Позволь мне продолжать. — Он повернулся к Хилари. — Еще раз опишите преступника.

— Зачем? Вы же знаете его имя.

— Будьте так любезны.

Хилари чувствовала, что Говард завлекает ее в ловушку, но не знала, где ее подстерегает подвох.

— Так. Фрай высокий, выше шести футов.

— Никаких имен.

— Что?

— Не называйте имен.

— Но мне оно известно, — спокойно сказала Хилари.

— Уж уважьте меня, — холодно отрезал он.

Хилари вздохнула. Она старалась не показать, что боится Говарда.

— Нападавший был крепкий, физически сильный мужчина.

— Цвет?

— Белый.

— Цвет лица?

— Белый.

— Шрамы?

— Нет.

— Татуировки?

— Вы шутите?

— Татуировки?

— Нет.

— Особые приметы?

— Нет.

— Какие-нибудь физические недостатки?

— Здоров сукин сын, — резко ответила Хилари.