Красная луна - Маркус Луттерман Страница 16

Роб был близок к тому, чтобы произнести фразу-клише типа «Мы все должны стараться делать то, что в наших силах», но что-то в голосе Тинуса заставило его сказать другое:

– Я повелся на название вида. «Черный носорог» звучит немного круче, чем «белый».

Тинус ван Хобек засмеялся и сказал, что, возможно, в этом что-то есть.

– Но вы знаете, что оба вида – серые?

– Почему? – спросил Роб.

– Это ошибка в переводе англичан. Голландцы называли вид «wijd», что означает «широкий» и относится к широкому рту носорога, но англичане решили, что это слово звучит как «белый». И если один вид называется «белый», следовало бы другой назвать «черный», сделали вывод они. Из-за того, что так принимаются решения, вы знаете, в нашей стране много проблем.

Робу понравился старик, они о многом поговорили. Он был интересным собеседником, прямолинейным, и, казалось, ему все равно, известен Роб или нет. Прежде чем они закончили разговор, Тинус спросил Роба, как бы он хотел назвать носорога. Это было еще важнее, чем выбор вида.

– Лена, – сказал он. – В честь матери.

Его терапевт из клиники одобрил такой поступок и утверждал, что это хороший первый шаг к примирению, однако ему еще следует постараться. Но Роб не согласился: сейчас этого достаточно. Он покинул клинику раньше времени, вызвал такси до аэропорта Лос-Анджелеса и улетел в Нью-Йорк.

Гас решил прославиться за счет заботы Роба Чезея о носорогах и хотел встретиться с другом, чтобы разработать стратегию продвижения в медиа. Но к тому времени Роб уже передумал и раскаялся. Не может же он быть настолько гнилым, чтобы превратить горе утраты матери в пиар-ход?!

– Давай закроем эту тему. Откажемся от всего этого дерьма.

– Но как же этот чертов носорог? Он стоит целое состояние.

– Оставь его. Но тихо.

– Не будет ли это пустой тратой денег?

– Это мои деньги.

– Твои расходы скоро превысят доходы.

– Тогда я позабочусь о том, чтобы засучить рукава и вернуться к новому проекту.

И Роб это сделал. В течение следующих недель его энергия не иссякала. Он прослушивал все их ночные демоверсии, черпал хорошие идеи и обрабатывал их, а потом обзванивал остальных членов группы и говорил, что пришло время отправиться в студию.

Три песни из выпущенного годом позже альбома «Радостное времяпрепровождение в морге» вошли в топ-20 хитов. В том числе и «Похороны, за которые стоит умереть» – о похоронах, которые вышли из-под контроля и превратились в настоящий шабаш.

Роб попросил у стюардессы еще сока. Выпил его в несколько больших глотков и обнаружил, что она написала на пластиковом стакане помадой свой номер телефона.

Он выкинул его в мусор и взглянул в иллюминатор. На горизонте солнце взошло над облаками, пробудив южноафриканцев к жизни на шесть часов раньше, чем жителей Нью-Йорка.

Роб вспомнил о письме Тинуса ван Хобека. Ему хотелось прочесть его снова, но после того, как он выкинул SIM-карту, доступа к сообщению не было.

Или… Да, кстати, он сохранил его как картинку.

Роб открыл приложение и нажал на скриншот.

Дорогой Роб!

Мне до глубины души больно сообщать вам, что Лена мертва. Вчера браконьеры выстрелили ей в шею, и спасти ее было невозможно.

Он слышал диалект Тинуса, когда читал эти строки, и понимал, что с нетерпением ждет встречи с ним.

Роб звонил Тинусу несколько раз после того, как покинул клинику, якобы чтобы узнать, как дела у Лены. Но на самом деле ему просто хотелось поговорить.

С самого начала ему казалось, что он беседует с приятелем, который живет в реальном мире и совершенно не интересуется индустрией развлечений, частью которой был Роб.

Прижимаясь лбом к стеклу, он представлял страну далеко внизу, на африканском континенте, которая до сих пор оставалась белым пятном на карте мира его группы – «Нации упрямых». В ЮАР он сможет ходить свободно, никто не будет следить за его временем и напоминать о вещах, которые необходимо сделать.

На самом деле никто не знает, где он сейчас. Даже Гас.

Стюардесса снова прошла мимо.

– Извините, можно пользоваться Wi-Fi на борту? – спросил Роб.

– Да, конечно.

– Возможно, здесь есть айпад, который можно было бы одолжить?

Она нескромно улыбнулась ему.

– Нет, но вы можете взять мой.

Стюардесса вернулась с планшетом. Роб зашел в Skype и создал фейковый аккаунт на вымышленное имя, а потом отправился в туалет и набрал Гаса.

Менеджер ответил хриплым, сонным голосом:

– Алло!

– Привет. Это Роб. Я…

Гас включил видеосвязь. Сначала Роб видел просто темноту. Но потом Гас включил ночник, и Роб увидел его красное взволнованное лицо на экране.

– Роб, где ты, где? Я звонил тебе раз сто ночью.

– Я не собираюсь этого говорить.

– Прекрати сейчас же! Накопилась уже куча чертовых слухов. Есть фото, на котором ты стоишь в дьюти-фри аэропорта Кеннеди с бутылкой в руке. А Вакко, идиот… Знаешь, что он сделал? Ляпнул журналистам, что ты едешь в Швецию, чтобы записать новые песни с Бьёрном и Бенни из «АББА». Некоторые таблоиды уже опубликовали этот бред.

Роб засмеялся.

– Тебе весело. Ну и где ты? Похоже, в туалете самолета.

– Так и есть.

– Так это правда? Что ты на пути в Швецию, я имею в виду?

Роб снова засмеялся.

– Нет, я только уехал на некоторое время.

– Надолго? И что мне сказать остальным?

Роб рассматривал себя в зеркале. Серебряная пентаграмма на кожаном ремне вокруг шеи сверкала в лучах лампы, а подводка размазалась так, что он выглядел как низкобюджетный Элис Купер.

– Так что мне сказать?

– Говори как есть: вы не знаете, где я нахожусь.

– СМИ будут в восторге, не говоря уже о фанатах.

– Мы продадим, вероятно, больше пластинок.

Гас молчал. Откинувшись на кровати, он смотрел на Роба, пытаясь понять, серьезно ли тот говорит.

Кто-то дернул ручку двери.

– Успокойся. Я сижу и дрочу! – крикнул Роб.

Гас коротко улыбнулся ему с экрана айпада, прежде чем вновь сделать серьезное лицо.

– Нет, честно, куда ты летишь?

– Ты всегда твердил, что ненавидишь ложь. Если я не говорю, значит, вы не должны этого знать.

– Когда ты вернешься?

– Я пока не знаю.

Гас сел на постели.