Бездна - Фрэнсис Пол Вилсон Страница 16

Прекрасная блондинка сидела напротив за крошечным столиком, вдалеке от больших, выходивших на улицу окон. Перед ними стояли немногочисленные остатки ленча на троих. Вики, дочка Джиа, ела гамбургер; мать, недовольно отвергнув салаты сплошь с мясом, в конце концов удовольствовалась вегетарианским чили, Джек заказал «харлей-хог» — толстый рулет из прессованной свинины.

— Кстати, что такое прессованная свинина? — поинтересовалась Джиа, вопросительно глядя на крошки, оставшиеся на тарелке.

— Иначе говоря, белое мясо.

— Готовить еду из свиньи уже гнусно, но для чего ее прессовать?

— По-моему, жарят на косточке, потом набирают полные горсти и...

— Пожалуйста, здесь как раз остановимся. Ох, смотри! — Она свернула бумажную салфетку, потянулась через стол. — Пластырь промок.

Он позволил прижать ранку на горле.

— Обрезался во время бритья? Чем ты брился — мачете?

— Просто по неосторожности.

Джек до сих пор не успокоился, упрекая себя за полученное ранение. Купил пластырь в аптеке на Седьмой авеню, промыл царапину в туалете «Макдоналдса». Неглубокая, хотя в длину ушло два пластыря.

Он фактически не утверждал, что порезался при бритье, — терпеть не мог врать Джиа, — однако и не стал поправлять. Она чрезмерно реагировала в таких случаях, утверждая, что дело могло обернуться гораздо хуже, его вполне могли убить. Иногда из-за этого возникали скандалы.

Порез при бритье значительно лучше.

— Теперь чисто. — Джиа смяла салфетку в комок.

— Мне ракшасы ночью снились, — признался Джек.

Как правило, они старались не говорить о жутких событиях прошлого лета, завершившихся гибелью двух теток Вики, которой сама девочка едва избежала. Но ему обязательно надо с кем-нибудь поделиться, а Джиа — одна из четырех человек на всем свете, которым известно о существовании чудовищ.

Она взглянула на него:

— Правда? Сочувствую. Кажется, я их больше не вижу. Вики часто просыпается в страхе. Меня тоже видел?

— Нет.

— Хорошо. — Она передернулась. — Не хотелось бы снова встретиться с тварями, даже в чужом сне.

— Не бойся, не встретишься. Это я тебе обещаю.

Джиа улыбнулась, вернулась к «Сиротке Энни», Джек оглянулся в поисках Вики. Восьмилетняя причина, по которой они здесь собрались, пристроилась у окна на тренажере-мотоцикле, приводимом в действие монетками. Охваченный мягким теплом, он смотрел, как она, потряхивая тоненькими косичками, мчится по воображаемой дороге. Если ему когда-нибудь хотелось иметь дочку, то именно такую, как Вики, которую он полюбил, как родную. В восемь лет от мамочки никаких секретов, каждый день узнаешь что-то новое... Вот это настоящая жизнь.

— Как думаешь, из нее вырастет байкерша?

— Только об этом мечтаю, — ответила Джиа, не отрываясь от книжки.

Джек обещал Вики ленч на неделе весенних каникул в начальной школе, и она выбрала кафе «Харлей-Дэвидсон» [9]. Ей нравятся колеса и хром, а ему нравится, что сюда заглядывают одни туристы, что сводит почти к нулю шансы встретиться с кем-то знакомым. Джиа отправилась в качестве компаньонки, чтобы оба не вляпались в неприятности. Пришли вовсе не ради еды, которая лишь позволяла не умереть с голоду до обеда. Но для Джека присутствие двух главных в его жизни леди превращает любое место в «Цирк-2000».

— В самом деле, прекрасно, — заключила Джиа, уделяя каждой странице «Сиротки Энни» не больше двух секунд.

— Неужели так быстро читаешь? — усомнился он.

— Нет, я имею в виду художественное оформление.

— Оформление? Там же просто рисунки.

— Да, но что художник делает одними черными чернилами в маленьких беленьких книжечках! — Она восторженно тряхнула головой. — Композиция великолепная. — Закрыла книжку, взглянула на обложку. — Кто это сделал?

— Некий Гарольд Грей. Он придумал сиротку Энни.

— Правда? Я знаю Энни по спектаклю и фильму, а о нем почему-то никогда не слышала, работ не видела.

— Наверно, потому, что во времена твоего детства в Айове в местных газетах комикс не печатался. Он перестал выходить в конце шестидесятых, а после смерти Грея про Энни уже не стоит читать.

— Сколько всего выпусков?

— Дай подумать... Первые вышли в двадцатых...

— Ух ты! Сорок лет продолжались?

— Лучшие сделаны в тридцатых — сороковых. В той книжке, что у тебя, появился Пенджаб.

— Пенджаб?

— Да. Здоровенный индус. В фильме его Джеффри Холдер сыграл. Мне больше всего нравятся в «Сиротке Энни» персонажи вроде Пенджаба и Аспида — с Аспидом лучше не связываться. Этот самый Грей — настоящий американский Диккенс.

— Я и не знала, что ты любишь Диккенса.

— Со средней школы.

— Впрочем, я тебя понимаю, — сказала Джиа, снова листая книжечку. — Понятно всем слоям населения.

— Я никогда особо не задумывался о его искусстве.

— Задумайся. Хороший художник.

Джек поверил ей на слово. Джиа сама художница, для оплаты счетов выполняет коммерческие заказы вроде книжных обложек, журнальных иллюстраций, постоянно пишет для души, стараясь заинтересовать галереи, устроить выставку.

— Есть в нем что-то от Томаса Наста [10]. А у него кое-что позаимствовал Крамб.

— Из андерграунда?

— Именно.

— Ты знакома с подпольными комиксами? — удивился Джек.

Она взглянула на него:

— Когда речь идет о рисунках, я хочу со всем познакомиться. И тебя начну снова таскать на выставки.

Джек застонал. Она без конца его тянет на вернисажи, в музеи, он время от времени уступает, но почти ничего из увиденного удовольствия не доставляет.

— Если считаешь нужным. Только без залитых мочой стен и кирпичных штабелей на полу, хорошо?

— Хорошо, — улыбнулась Джиа.

Он заглянул в бездонные, до сумасшествия голубые глаза. Один взгляд на нее приводит его в трепет. Блещет тут, как драгоценный камень. Двое мужиков у окна то и дело поглядывают. Нечего их упрекать. Сам бы целыми днями смотрел. Почти без косметики — нет нужды, — все настоящее. При высокой влажности светлые волосы вьются, стрижка короткая, поэтому за ушами вспархивают пушистые крылышки. Она их терпеть не может, а ему нравится. Сейчас крылышек целая стая. Протянул руку, поправил перышко.