Раскрутка - Андрей Троицкий Страница 16

– Не надо, – покачала головой Ольга Петровна. – Словарный запас твоего папы я успела хорошо изучить. Все его словечки. Особенно плохие. Потому что хороших слов он знает не так уж много. А чего ты коктейль не пьешь? Клубничный, твой любимый.

– Папа говорит, что от клубничного одно место слипнется.

– Да, папа всерьез взялся за твое воспитание. Не устает обогащать твой словарный запас.

Вспомнив о своем подарке, Ольга Петровна вытащила из сумки и протянула сыну коробочку с желтой машинкой, копией автомобиля «ланча стратос» 1971 года. Максим собирал машинки, все полки в его комнате были заставлены такими игрушками, но на этот раз глаза не загорелись. Мальчик лишь грустно кивнул, вытащил машинку из коробочки и стал катать ее взад-вперед по столу. Значит, такой экземпляр в его собрании уже есть. То ли тетя Люся, то ли тетя Маша, то ли еще какая тетя, узнав о страсти мальчишки, уже подарили ему такую же машинку.

– А почему папа разрешает нам встречаться только раз в две недели? – спросил Максим. – И только на час или на полчаса? У тебя дел много?

– Не то чтобы много… – Ольга Петровна поправила очки. – Просто… Ну, так получилось. Потом, когда суд кончится, мы будем видеться чаще. Я очень на это надеюсь.

– И жить будем как раньше, вместе?

– Будем жить вместе.

– А этот суд скоро кончится? Папа говорит…

Водитель поднялся из-за стола, выразительно постучал пальцем по стеклу наручных часов. Значит, время вышло.

– Ладно иди, Максим. – Ольга Петровна поцеловала сына в щеку. – А ранец я тебе сама куплю.

Когда дверь закрылась, она прошла в туалет. Встав перед зеркалом, сняла очки и вытерла слезы платком. Потом вымыла лицо холодной водой и, закрывшись в кабинке, жадно выкурила сигарету.

* * *

Радченко лежал на топчане, страдал от жары и временами проваливался в дрему. Снился вчерашний день, когда из аэропорта он приехал по адресу, где в глубине двора, под тенью старых яблонь, его ждал флигель, увитый виноградом. Он видел сморщенную, как запеченная картошка, физиономию хозяйки – бабки Степаниды Рябовой, стол на дворе, копченую рыбу и вареную картошку – и еще бутыль самогона… Пожалуй, это было лишнее. И выпил-то он немного – старуху обижать не хотелось. Ведь она старалась. Но кто мог знать, что по своей убойной силе бабкин самогон страшнее атомной бомбы.

Открывая глаза, Дима глядел на потолок, на лампочку в прозрачном колпаке, на спираль из клейкой бумаги, на дохлых мух, прилипших к ней. Он десятый раз повторил себе, что надо подняться и ехать по делам, но провалялся бы еще час, если бы не звонок частного сыщика Игоря Тихонова. Радченко поднялся, потому что до стола, где лежал мобильник, не дотянуться.

– Слышь, командир, только что со мной связались из конторы… – Голос был напряженным. – Есть новости. Разумеется, новости неприятные. Одна центральная газета готовит материал о краснодарском деле. Статья будет опубликована через две-три недели. Ее делают два корреспондента, один из которых нарыл информацию в Москве, а второй выезжал сюда. Пробыл всего пару дней, поговорил с ментами, сходил в ресторан в компании какого-то полковника и отчалил. Значит, писать будет со слов ментов. Пока не известно, удалось ли корреспондентам узнать, что убитый Петрушин родной брат нашей клиентки. Если узнали – перспективы мрачные.

Радченко поднялся на ноги, попил теплой воды из бутылки.

– Ты поинтересовался: можно ли похерить эту статейку или тормознуть ее хоть на пару недель? Ну, договориться с этими борзописцами по-свойски?

– Люди из нашей конторы уже пробовали этот вариант, – ответил Тихонов. – Отпадает. Слишком много народа в газете знает про статью. Заместитель главного редактора, ответственный секретарь, заведующий отделом криминальной хроники. И так далее по алфавиту. Со всеми не договоришься. Времени у нас дня два-три.

– Через полчаса выхожу, – сказал Радченко. – Жди, где договорились.

На дворе старуха Степанида Рябова встретила гостя полупоклоном, поспешно сдернула марлю со стола, на котором были разложены остатки вчерашнего ужина: картошка, рыба и бутылка самогона с бумажной затычкой в горлышке.

– Прошу к столу. Перекусите, чем бог послал.

– Сначала пройдусь немного, – улыбнулся Радченко. – Перед тем как сесть за работу, надо… Надо мысли в кучку собрать.

Старуха закивала головой. По всему видать, московский гость – человек большого ума и высокой образованности: за весь вечер ни одного матерного слова не сказал. Старуха гостю тоже понравилась. Из вчерашнего разговора он понял, что жила Степанида одиноко, третий год ждала дочь и внуков из Питера, но те почему-то не ехали и к себе в гости не приглашали. В чужие дела она носа не совала, а дружбу водила только с двоюродной сестрой, живущей на соседней улице. Бабка суеверно боялась молнии, воров и еще боялась, что ее изнасилуют.

Радченко заспешил к калитке. Дошагав до магазина, завернул в рыночные ряды, купил шляпу из соломки. Нашел на стоянке белые «Жигули», сел за руль и укатил.

* * *

Встреча состоялась на выезде из города, на Елизаветинском шоссе, где начинаются земли учебного хозяйства «Кубань». Синяя «Газель», съехав с дороги, стояла в тени высокого тополя. Тихонов, долговязый мужик средних лет, отложил газету, когда увидел в зеркальце белую «шестерку» и Радченко, одетого в застиранную клетчатую рубашку, серые брюки и желтые сандалии. На голове соломенная шляпа, в руках потертый портфель из свиной кожи. В таком прикиде Дима напоминал клерка районной администрации, землемера или заготовителя кроличьих шкурок.

Усмехаясь, Тихонов вылез из кабины, встал за «Газелью», чтобы собеседники не были видны с дороги.

– Привет колхозникам, – сказал он.

– Ты, наверное, специально постарался: нашел единственную злостную самогонщицу на весь город, – кисло улыбнулся Радченко. – И определил меня к ней на постой. Чтоб я тут с катушек съехал.

Он поставил портфель на землю, присев на корточки, расстегнул замок и вытащил на свет божий пачку долларов, перетянутую резинкой.

– Это тебе не на пропой и не на баб, – начал Радченко. – А на добрые дела.

Он неторопливо, чтобы собеседник усвоил все сказанное и не приставал с вопросами, поставил задачу. По весне в теплые края стаями слетаются бродяжки со всей России. Среди этой пестрой публики попадаются смазливые девчонки. А где красивые женщины – там и криминальные трупы. Тихонову предстоит отмахать от Краснодара почти сотню верст, встретиться с капитаном милиции Измайловым и передать ему деньги. После шести, когда закроют тамошний судебный морг, Тихонов вместе с Измайловым погрузят в «Газель» тело неопознанной женщины; на вид ей около двадцати пяти лет, блондинка среднего роста. В морге есть и другие криминальные жмуры, но эта кандидатка – самая подходящая.

Тело найдено у железнодорожной насыпи четыре дня назад: то ли уже мертвую сбросили с поезда, то ли зарезали на месте. На теле несколько колотых ран и кровоподтеки. Ни вещей, ни документов рядом не обнаружено. Местные менты направили тело в судебный морг, там дактилоскопировали труп и поместили в так называемое хранилище, постройку на задах городской больницы. Морозильных камер в морге нет, а завтра обещали повышение температуры. Измайлов уничтожит карточку дактилоскопического учета, завтра составят акт, что труп кремирован, так как он не подлежит длительному хранению из-за жары. Неопознанные трупы сжигать запрещено, но из любого правила бывают исключения.