Кормилец - Алан Кранк Страница 16

Игорь закончил с записями в начале первого. Убрал тетрадь в стол и вышел в прихожую. Дети спали, и он старался ступать в темноте как можно тише. На кухне горел свет.

Марина сидела за столом и смотрела в черноту оконного стекла. Не на собственное отражение, а куда-то в сторону. Старческая сутулая поза, измятая ночная рубашка и всклокоченные волосы со светлыми непрокрашенными корнями придавали ей усталый и болезненный вид. На столе перед ней стояла полная кружка травяного чая. Игорь коснулся рукой чайника. Тот давно остыл. Он нажал на кнопку.

– Почему не спишь? – спросил Игорь.

Жена повернулась на звук его голоса. Нехотя, как будто была занята чем-то важным и ее отвлекли. Позвали откуда-то издалека. Рассеянный взгляд медленно наполнился сознанием. Обнаружив перед собой кружку, она отхлебнула глоток и тут же поставила кружку на стол, как если бы та была для нее слишком тяжелой. Щелчок чайника окончательно вывел ее из оцепенения.

– Что? А, да, не сплю, – отозвалась она. – Медитирую потихоньку.

Игорь подошел к сушилке и взял кружку. Бросил в нее пакет мяты с чабрецом. Марина отучила его пить заварку на ночь еще в самом начале их совместной жизни. Но, к несчастью, сон зависел не только от чая.

– Ты помнишь Наташу? – вдруг спросила жена.

Игорь застыл с чайником в руке. А ты думал, это происходит только с тобой? Круг замкнулся, и все повторяется снова. Для всех.

– Да.

– Второй день думаю о ней. Мы так долго дружили, а потом вдруг разошлись. Не поссорились. Просто перестали общаться. В последний раз попрощались, как если бы собирались созвониться через пару часов. И все, с концами. Где она сейчас? Чем занимается?

Марина говорила медленно, с расстановкой, снова повернувшись к окну.

– Как будто наша дружба держалась на моем бесплодии. Вот уж и правда – нет худа без добра. Хотя с другой стороны, дружба, которая держится на несчастье одного, больше похожа на скрытое злорадство. Это я не про Наташу. Так, просто мысли вслух. Возможно, бездетность была нашей самой жирной точкой соприкосновения. Или единственной. Знаешь, что она напевала в тот день, когда я зашла к ней после первого УЗИ? Про волну, которая хлынула на берег, из «Наутилиуса»: «Нас всегда было двое, а теперь только я». Весь вечер сегодня в голове эта строчка крутится. Глупо, да?

– Нет. – Но лучше бы это выглядело глупо.

Ее слова были продолжением его воспоминаний. Игорь смотрел в лицо жене, пытаясь заглянуть под маску отрешенного спокойствия. Она все знала. Неизвестно откуда и как давно, но точно знала. А эти ее слова вокруг да около были всего лишь игрой. Сейчас она расхохочется ему в лицо.

– Наверное, это сильно запоздалое чувство вины. Знаешь, бывает, покопаешься в прошлом и думаешь: «Вот тут не надо было так». Я первая перестала звонить ей и отвечать на звонки. Тогда, после больницы, я боялась, что все снова станет как прежде. Боялась снова стать такой, как она. Бездетной.

Игорь положил сахар в чай и сел напротив.

– Ирка говорила, что Наташа уехала в Москву, – продолжила Марина. – Я думаю разыскать ее. Хотя бы в соцсетях. Очень хочется. А что посоветует современная психология в качестве борьбы с угрызениями совести?

– Ничего, – ответил Игорь, отхлебнул из кружки и почувствовал, что пересахарил. – Не знаю. Честно говоря, тут хорошо бы с собой разобраться.

– Ну вот. Раз в жизни, может, понадобится помощь мужа как специалиста, а он отказывается. Я тебе подскажу. Как специалист ты должен знать, что лучшее средство в таких случаях – разговор о предстоящей поездке в Италию.

Она заглянула ему в глаза. Ни дьявольского хохота, ни обличительных речей. Грустная потерянная женщина, страдающая бессонницей. Человек, с которым он прожил большую часть жизни.

– Как специалист я лучше накапаю тебе валерьянки, – сказал он.