Последний ребенок - Джон Харт Страница 15
Последний ребенок - Джон Харт читать онлайн бесплатно
Ознакомительный фрагмент
Ливай хотел пропустить мальчика, но отступить было некуда. С одной стороны – река, с другой – деревья, а сам Ливай весил три сотни фунтов и был ростом в шесть футов и пять дюймов [14]. Мальчика искали люди с оружием. Копы с блестящими железками на ремне, охранники с дубинками и гадкими улыбками. Ливай спросил Господа, что делать, и Господь сказал: хватай мальчика, но не сделай ему больно. Просто возьми его.
– Правда? – спросил шепотом Ливай, но Господь не ответил, и тогда Ливай пожал плечами, выступил из-за дерева и схватил мальчика одной рукой. Тот закричал, но Ливай держал его, стараясь ничего не повредить. Потом Бог подсказал, что сказать мальчику.
– Бог говорит… – начал он, но мальчишка укусил его за палец, да так сильно, что кожа лопнула, словно виноградина, а из пальца полилась кровь. Было больно, больно по-настоящему, и Ливай швырнул мальчишку на землю. Он тут же устыдился, как будто каким-то образом подвел Господа.
Однако было больно.
Мальчишка прокатился по земле, вскочил на ноги и, как заяц, кинулся наутек, но Ливай и не думал его преследовать. Бежать с тяжелым ящиком на плече он не мог, как не мог и оставить ящик даже на минуту, а потому просто стоял и хотел лишь одного: чтобы палец перестал болеть.
Боль навела его на мысль о жене, и это было хуже всего, так что Ливай держал окровавленный палец и ждал, что скажет Бог. Когда Он наконец заговорил, то сказал, что было бы неплохо узнать, от чего убегал мальчик.
Ливай пожал своими здоровенными плечами.
– Бог говорит, а Ливай делает.
Забавно.
К мосту он подошел минут через двадцать. Кровь на камнях казалась черной. Ливай хорошенько прислушался, а потом опустил ящик на землю и выступил из-за ивы. Он хотел, чтобы кто-нибудь сказал ему, что делать, но Господь молчал. Горячий палец ветра коснулся щеки, далеко на западе полыхнула молния.
В воздухе висел сухой, тяжелый запах, поднимавшийся от пыли под мостом и как будто заряженный статическим электричеством.
Ливаю показалось, что из реки доносится голос. Наклонив голову, он прислушивался целую минуту, пока не решил, что это только шум воды. Или шорох змеи в траве. Или плеск карпа в прибрежных камышах.
Но не Бог.
Когда говорил Бог, над головой Ливая собирался прохладный воздух и в душу приходил покой, несмотря даже на то, что он вспоминал то плохое, что сделал в тот или иной день.
Значит, это был не Бог.
Ливай стоял над телом, и голова у него работала не так, как надо. Ему не было страшно, хотя в затылок будто вонзились острые гвоздики; но он испытал жалость к несчастному, поломанному человеку. В том, что тот выглядел таким, поломанным и истекающим красным, было что-то неправильное. А еще неправильной была его неподвижность, открытые, неживые глаза.
Ливай стоял, переминаясь с ноги на ногу, потирая шрамы на лице, на правой стороне, где кожа будто оплавилась. Он не знал, что делать, и поэтому сел и стал ждать, что скажет Господь.
Господь ведь знает, что делать.
На свою улицу Джонни свернул, когда солнце уже садилось и дневной свет окрасился пурпурными тонами. Лес ожил ночными звуками. Джонни прихрамывал и морщился от боли, но его мысли будила новая надежда.
«Я нашел ее».
«Кого вы нашли?»
«Ту девочку, которую похитили».
Снова и снова Джонни прокручивал эти слова у себя в голове, отыскивая какую-нибудь причину, чтобы усомниться в чувстве, пробивавшемся сквозь боль, которая поднималась от ног. Восемь миль, и все почти бегом, и все босиком. Он исколол ноги, а правую еще и порезал, наступив на разбитую бутылку через пару миль после того, как его схватил жуткий гоблин с черной коробкой. Во рту до сих пор оставался вкус его крови, а на коже – его грязь. Впрочем, о черном монстре Джонни старался не думать, а думал о сестре и матери.
Он поднялся на предпоследний холм и попал под порыв сырого, прохладного ветра. Вдоль дороги растянулись цепочки огоньков. Окна. Дома. Под багровым небом они казались крохотными, сгрудившимися там, куда оттеснил их темный лес, у тонкой черной ленты дороги. Еще миля, сказал себе Джонни. Еще один холм.
Мать должна узнать то, что узнал он.
Начав спуск, Джонни не услышал машину, въехавшую на холм за его спиной. Он пытался представить, какое впечатление может оказать на мать принесенная им новость. Вытащит из постели? Заставит отказаться от таблеток? Все могло бы начаться заново. Они вдвоем, а потом Алисса…
Вернулся бы отец.
Они даже стали бы жить в их старом доме.
Свет фар нашел его, и Джонни отступил с дороги. Тени уплыли влево и исчезли – машина поравнялась с ним и остановилась. Джонни ощутил укол страха и тут же узнал автомобиль Кена, большой белый «Кадиллак» с резкими краями и золотыми буквами, складывающимися в слово «Эскалейд».
Стекло опустилось. Мешки под глазами благополучно прятались под загорелой кожей лица.
– Тебя где, черт возьми, носило? – Запыхавшийся Джонни смог лишь покачать головой. – Садись в машину. Поживей.
Джонни наклонился.
– Я не…
Кен остановил машину и открыл дверцу.
– Не пререкайся, парень. Залезай. Твоя мать места себе не находит. Весь город только об этом и говорит.
Он вышел – высокий, массивный, бесформенный. Раньше Джонни думал, что такими расплывшимися бывают только пожилые. Еще у Кена были золотые часы, редкие волосы и то, что называют морщинками от смеха, – полная ерунда, по мнению Джонни.
– Места не находит? – пробормотал Джонни. – Из-за чего?
– В машину. Быстро. – Кен подкрепил слова решительным жестом.
Джонни проскользнул на гладкое кожаное сиденье, и ему снова вспомнился мертвец. Кен включил передачу.
«Я нашел ее».
* * *
Дом был освещен, словно на Рождество: свет горел внутри и снаружи, а стоящие на подъездной дорожке патрульные машины раскрашивали стены и двор голубыми полосами. Тут и там под темнеющим небом стояли полицейские в форме – с оружием, рациями и висевшими на металлических кольцах черными дубинками.
– Что происходит?
Кен открыл дверь и положил руку на шею мальчику. Пальцы сдавили тонкие полоски мышц, и Джонни дернул плечами.
– Больно.
– Не так, как надо бы. – Кен протащил его по сиденью, выволок из машины и с улыбкой подтолкнул к полицейским. – Нашел, – объявил он, и копы остановились.
На крыльцо вышла мать – в джинсах и коричневой рубашке, полинявшей до цвета шоколадного молока. За спиной у нее появился дядя Стив. Джонни сделал шаг вперед, и мать – с растрепанными волосами и безумными, заплаканными глазами – сорвалась с крыльца, обняла его и, путаясь и запинаясь, запричитала:
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии