Жажда - Ю Несбе Страница 15

– Да, конечно. Находился ли в баре кто-нибудь еще, кто проявлял к ней интерес?

Мехмет покачал головой:

– Вечер был тихий.

– Такой, как сегодня?

Мехмет пожал плечами:

– Двое других посетителей ушли еще раньше Гейра.

– Тогда, наверное, не так сложно найти номера и их банковских карт?

– Я помню, что один из них заплатил наличными. А второй ничего не заказывал.

– Хорошо. Где вы сами находились между двадцатью двумя и часом ночи?

– Я? Я был здесь. Или дома.

– Кто-то может это подтвердить? Просто чтобы мы сразу проверили это и забыли.

– Да. Или нет.

– Да или нет?

Мехмет задумался. Втягивание в это дело ранее осужденного ростовщика могло создать дополнительные проблемы. Он прибережет свой козырь до той поры, когда он может понадобиться.

– Нет. Я живу один.

– Спасибо. – Братт подняла бокал, и Мехмет вначале подумал, что этим жестом она хочет поблагодарить его, но потом понял, что она указывает на кассовый аппарат. – Мы выпьем напиток из местных яблок, пока вы ищете, хорошо?

Трульс разобрался со своими барами и ресторанами очень быстро. Он показывал фотографию барменам и официантам и уходил, как только получал ожидаемый ответ «нет» или «не знаю». Если человек не знает, значит не знает, а этот день и так был слишком длинным. Кроме того, в списке дел имелся еще один пункт.

Трульс нажал клавишу, чтобы поставить последнюю точку, и посмотрел на короткий, но, с его точки зрения, содержательный рапорт. «См. в приложении список баров и ресторанов, обойденных нижеподписавшимся с указанием времени визита. Никто из сотрудников, работающих сегодня, не сообщил, что видел Элису Хермансен в вечер убийства». Он нажал «отправить» и встал.

Раздалось тихое гудение, и замигала лампочка на стационарном телефоне. Трульс увидел номер дежурного на дисплее. В отделении принимали информацию по делу и перенаправляли сюда только то, что казалось важным. Черт, сейчас у него не было времени на разговорчивых людей. Можно сделать вид, что он не слышал звонка. С другой стороны, если это информация по делу, возможно, он сумеет неплохо ею распорядиться.

Он взял трубку:

– Бернтсен.

– Наконец-то! Никто не отвечает, где все?

– В барах.

– Разве у вас нет убийства, которое…

– А что случилось?

– Тут один человек говорит, что вчера вечером был с Элисой Хермансен.

– Переключи его.

Раздался щелчок, и Трульс услышал громкое и быстрое дыхание, свидетельствовавшее об одном: человек боялся.

– Инспектор Бернтсен, отдел по расследованию убийств. Что вы хотели?

– Меня зовут Гейр Селле. Я увидел фотографию Элисы Хермансен на сайте газеты «ВГ». Я звоню, чтобы сообщить, что вчера вечером у меня состоялось очень короткое свидание с похожей на нее женщиной. И она называла себя Элисой.

Гейр Селле смог за пять минут рассказать о встрече в баре «Ревность», о том, что потом он отправился прямиком домой, куда явился еще до полуночи. Трульс смутно помнил, что писающие мальчики видели Элису живой после 23:30.

– Кто-нибудь может подтвердить, во сколько вы вернулись домой?

– Вход в мой компьютер. И Кари.

– Кари?

– Моя жена.

– У вас есть семья?

– Жена и собака.

Трульс услышал, как человек сглотнул.

– Почему вы не позвонили раньше?

– Я только сейчас увидел фотографию.

Трульс сделал пометки, ругаясь про себя. Селле не убийца, просто человек, которого надо вычеркнуть из списка подозреваемых, но это в полной мере означало написание еще одного рапорта, а следовательно, он выйдет отсюда не раньше десяти.

Катрина шла по улице Марквейен. Она отправила Андерса Виллера домой – отдыхать после первого рабочего дня. Она улыбнулась, подумав, что этот день он не забудет до конца жизни. Офис, потом прямо на место убийства, настоящего убийства. Не какой-нибудь унылой наркоманской поножовщины, которая выветрится из памяти на следующий день, а случая из числа тех, которые Харри называл «это могло быть мое убийство». Это было убийство так называемого обычного человека в обычных условиях, именно такие собирают полные залы во время пресс-конференций и непременно появляются на первых полосах газет. Потому что знакомые обстоятельства давали публике возможность больше сопереживать. Вот поэтому пресса больше внимания уделила теракту в Париже, чем теракту в Бейруте. А пресса подобна прессу. Вот поэтому начальник полиции Бельман был так хорошо осведомлен о деле. Ему будут задавать вопросы. Не сразу, но, если убийство молодой, хорошо образованной женщины, вносящей свою лепту в жизнь общества, не будет раскрыто в течение ближайших дней, ему придется объясняться.

Отсюда до квартиры Катрины в районе Фрогнер пешком около получаса, но это нормально, ей надо проветрить голову. И тело. Катрина вынула из кармана мобильный и открыла приложение «Тиндер». Она шла, глядя одним глазом под ноги, а другим – в телефон, и распределяла картинки направо и налево.

Итак, их догадка оказалась верна, Элиса Хермансен вернулась домой со свидания по «Тиндеру». Мужчина, которого описал бармен, казался довольно безобидным, но по собственному опыту Катрина знала, что у некоторых мужчин существует странное мнение о том, что короткое свидание дает им право требовать от женщины чего-то большего. Архаичное представление о том, что женщина обязана подчиняться, переходящее, возможно, в чисто сексуальную область. Но Катрина знала, что множество женщин имеют столь же архаичное представление о том, что после получения благосклонного разрешения проникнуть в их половые органы у мужчины автоматически должны возникать моральные обязательства. Ладно, бог с ними, у нее только что получилось совпадение.

«Я в десяти минутах от бара „Нокс“ на площади Сулли», – набрала она.

«Хорошо, тогда я уже буду на месте», – получила она ответ от Ульриха, который, судя по фотографии и тексту профиля, был простым человеком.

Трульс Бернтсен стоял и смотрел, как Мона До разглядывает себя.

Она больше не напоминала ему пингвина. То есть она напоминала ему пингвина, перетянутого посередине.

Трульс отметил некоторое нежелание одетой по-спортивному девушки за стойкой спортклуба «Гейн» впустить его, чтобы осмотреться. То ли потому, что она не поверила его словам о раздумьях по поводу членства в клубе, то ли потому, что они не хотели видеть типов вроде него среди своих членов. То ли потому, что долгая жизнь человека, вызывающего неодобрение ближних – и в основном не без веских причин, приходилось признать, – научила Трульса Бернтсена видеть неодобрение на большинстве встречающихся ему лиц. В любом случае после прочесывания аппаратов для подтягивания живота и ягодиц, зала для занятий всякими пилатесами, зала для растяжки и зала с истеричными инструкторами по аэробике (у Трульса были смутные догадки, что эти упражнения больше не назывались аэробикой) он отыскал Мону в той части клуба, которая предназначалась для мальчиков. В силовой зоне. Мона До занималась поднятием тяжестей. Короткие, широко расставленные ноги по-прежнему напоминали о пингвине. А вот сочетание широкой задницы и широкого кожаного пояса, сильно затягивающего талию, из-под которого и снизу и сверху все торчало, делало ее больше похожей на цифру восемь.