Подвал. В плену - Николь Нойбауэр Страница 15

Это не оправдание – всего лишь объяснение.

Была еще одна причина, по которой он не хотел идти в кабинет. Теперь Ханнесу как никогда нужна была его начальница, которая – спокойная и рассудительная – могла оградить его от напора Целлера. Пока она была тут, он не цеплялся к Ханнесу, но, как только ее не стало, Целлер использовал каждую возможность, чтобы ему насолить.

Ханнес взглянул на часы. Целлер заставлял его ждать, демонстрируя, что он здесь хозяин. Возможно, он сейчас просто сидел и бесцельно бродил по Интернету. Ханнес покачал ногой, вытащил свой айфон, потом снова засунул его в карман, в сотый раз провел рукой по волосам, взглянул на пустой коридор.

Тут же всплыло воспоминание о другом коридоре, которое все еще не покидало его. Ханнес надеялся, что уже избавился от этих мыслей. Вспомнился и холодный запах ладана, словно только что ударивший в нос. Гипсовая лепка вырастала из голых стен, как метастазы, а над головой возвышалось метровое распятие. Когда оно наконец упадет и раздавит его? Ханнес невольно встряхнул головой. Распятие исчезло, а коридор монастыря вновь превратился в полицейский участок с успокаивающим светом неоновых ламп. Он был не одиннадцатилетним гимназистом, а главным комиссаром уголовной полиции, и все, что могло теперь его раздавить, – это горы бумаг на письменном столе у Вехтера.

Ханнес мог бы пока выкурить сигарету. Он машинально принялся искать пачку в кармане куртки. Но вместо привычного прямоугольника нащупал деревянные шарики, и пальцы начали пересчитывать четки, прежде чем он осознал, что делает. Привычка была сильнее. Ханнес уже давно хотел выбросить проклятые четки. Но, как только он собирался положить их в ящик комода, четки цеплялись за подкладку куртки только для того, чтобы в самый неподходящий момент обнаружиться в кармане.

Ханнес энергично запихнул четки через дыру под подкладку, обратно в небытие.

Позади него распахнулась дверь.

– Привет, Йоханнес. – Секретарша Луиза подмигнула ему из «логова змея» и возвела глаза к потолку так, что это заметил только Ханнес. Эта гримаса вселила в него уверенность. – Теперь можешь войти.

Целлер прошел к двери и протянул ему руку:

– Добрый день, господин Брандль, входите, присаживайтесь. Вы, наверное, догадываетесь, о чем пойдет речь.

Ханнес молча опустился на стул для посетителей под суровым взглядом премьер-министра, смотревшего на него с портрета. Ханнеса и шефа разделяла столешница из красного дерева: на нее ушло минимум пять квадратных метров тропического леса. Целлер прошуршал документами, словно действительно что-то искал. Можно было держать пари, что начальник подготовил все заранее до мельчайших деталей.

– Господин Брандль, мне передали жалобу в порядке служебного надзора. Вы уже знакомы с семьей Баптистов?

Комок в его желудке стал еще больше. От этих французов с самого начала веяло злобой. Ханнес предвидел подобный разговор, но не на третий день расследования. Нужно только сохранять спокойствие. Они ничего не могут ему сделать. Чему его учили на занятиях по юриспруденции? Жалоба в порядке служебного надзора бесформенна, бессрочна и безрезультатна.

– Боюсь, нам стоит к этому прислушаться. Господин Баптист жалуется, что вы грубо схватили его сына…

– Я его вообще не хватал, я сидел в метре от него…

– …и отказали ему в медицинской помощи. Он говорит о запугивании, неоказании помощи, насилии со стороны полицейского сотрудника.

– Погодите-ка! – Ханнеса бросило в жар. – Никто из нас не мог знать, в каком состоянии был мальчик! Он не говорил ни слова.

Целлер улыбнулся вместе с премьер-министром с портрета:

– Это ведь не официальное слушание дела, господин Брандль. Но все в ваших руках, если таковое начнется. Надеюсь, вы понимаете, кто такой Баптист?

В нынешнем расследовании этот вопрос проходил красной нитью, Ханнеса это уже начинало нервировать.

– Нет, – солгал он. – Но вы наверняка мне сейчас об этом расскажете.

– Господин Баптист возглавляет фирму по аудиту предприятий и солидный семейный офис ^[11].

Целлер намеренно выдержал паузу, но Ханнес не оказал ему любезности и не стал переспрашивать, что это за семейный бизнес. Он это отлично знал. Контора управляла деньгами других людей, у которых их было слишком много. Целлер продолжал вещать начальственным тоном, словно выучил наизусть рекламную брошюру:

– Фирма «Баптист и партнеры» распоряжается средствами фондов и городских организаций. А также крупных инвесторов Мюнхена…

– Почему вы мне все это рассказываете?

На какую-то долю секунды взгляд Целлера скользнул по кабинету. Ханнес знал, что не получит ответа на свой вопрос.

– Вам известно, что я всегда стою горой за своих людей. Нам нельзя торопиться и нужно доводить любую жалобу в порядке служебного надзора до конца.

– А есть условие?

Целлер взглянул на него. Ханнесу померещилось удивление на его лице. Потом шеф рассмеялся:

– С вами ведь можно прекрасно работать, мы думаем одинаково. Нет, господин Брандль, я не выдвигаю условий, я просто хочу дать один хороший совет.

– И какой же?

– Ведите расследование в отношении семьи Баптист спустя рукава.

– Оставить Баптистов в покое, вы это имеете в виду? С кем же они знакомы? Кого стал прессовать Баптист, чтобы вы произнесли для меня целую речь?

С лица Целлера вмиг испарилась улыбка, словно ее там и не было никогда.

– А меня никто и не заставлял. Я сам волен принимать такие решения. – Ханнес только открыл рот, но Целлер заставил его замолчать одним взмахом руки. – Поэтому мы с вами тут и сидим. То, что я за своих людей стою горой, означает также, что я должен их предупреждать, прежде чем они решат напороться на острый нож. Подумайте о моем совете. Больше я ничего не скажу.

Ханнес вскочил.

– Я могу оказать вам такую любезность. Я же всегда веду расследование спустя рукава. Вы уже должны были хорошо меня изучить.

Не дождавшись ответа начальника, он выскочил в коридор. Хорошо, что Целлер больше ничего не сказал, иначе Ханнес действительно набросился бы на него от злости.

Спустя рукава. Это можно устроить. Глаза у него превратились в кошачьи щелочки.

– Уголовная полиция? Но вы ведь уже приходили… – Секретарша в конторе умолкла, взяла трубку и набрала пару цифр. – Господин доктор Видеманн, тут госпожа Шустер из уголовной полиции. По делу госпожи Беннингхофф. – Секретарша отвернулась и зашептала: – Я знаю… Но она хочет с вами поговорить… Да, ничто не помогает.

Она положила трубку и смерила Элли взглядом с головы до ног, а потом еще и слева направо, и времени это заняло намного больше, чем позволяют обычные правила приличия.