Круче некуда - Дэн Симмонс Страница 15

– Вас тяжело найти, мистер Курц.

Лимузин ехал на запад. К северу от шоссе виднелись озеро и река. Следом за лимузином ехал „Линкольн“, набитый телохранителями Гонзаги. Курца затолкали на откидное сиденье рядом с мини-баром, напротив Тома Гонзаги. Рядом с шефом сидел телохранитель, судя по виду, самый умный из его подручных. Он небрежно держал в левой руке револьвер Курца. Правую руку он упер локтем в колено, наведя свой пистолет прямо в сердце пленнику. Второй телохранитель расположился на скамейке с мягкой обивкой справа от Курца, сложив руки на груди.

Когда Курц никак не отозвался на реплику Гонзаги, тот продолжил:

– Весьма странно было найти вас в таком месте, как „Членозабиватели“.

– Я услышал, что вы меня разыскиваете, и решил, что вас вполне можно повстречать именно в таком месте, – ответил Курц, пожав плечами.

Телохранитель, сидевший рядом с доном, взвел курок большим пальцем. Тома Гонзага покачал головой, слегка улыбнувшись, и положил левую ладонь поверх пистолета. Не сводя глаз с Курца, телохранитель аккуратно перевел курок обратно.

– Вы пытаетесь меня провоцировать, мистер Курц, – сказал Гонзага. – Хотя ума не приложу, зачем вам это в нынешних обстоятельствах. Вероятно, вы знаете о том, что мой отец сослал меня во Флориду восемь лет назад именно потому, что узнал о моей гомосексуальности.

– Я-то думал, что вы все сейчас предпочитаете термин „гей“, – откликнулся Курц.

– Нет. Лично я предпочитаю название „гомосексуал“, или „голубой“. Даже педераст, в крайнем случае.

– Правда в качестве рекламы?

– Что-то вроде. Большинство моих знакомых гомосексуалистов, которых я знаю не один год, не назовешь ни веселыми, ни беспутными людьми, если вернуться к изначальному значению слова „гей“.

Курц снова пожал плечами. Возможно, есть темы, которые интересуют его еще меньше, к примеру, футбол, но ему ничего не приходило в голову.

У Гонзаги зазвонил мобильный. Мужчина нажал кнопку ответа и молча выслушал звонящего. Курц внимательно рассмотрел его лицо. Отец Тома, Эмилио, был исключительно мерзким типом. Будто какой-то чокнутый ученый пришил голову карпа к телу быка. Тома, которому сейчас было лет сорок с небольшим, унаследовал от него бочкообразный торс и короткие ноги, но лицо было даже немного симпатичным, чем-то напоминая Тони Кертиса в молодости. У него были такие же чувственные полные губы, как и у отца, но их изгиб выдавал привычку смеяться, а не кровожадно ощериваться, как это было у старшего Гонзаги. Дополняли портрет голубые глаза и коротко стриженные седеющие волосы. На нем был стильный дорогой костюм серого цвета, а коричневая кожа ботинок выглядела столь мягкой, что казалось, их можно сложить и спрятать в карман.

Гонзага не стал складывать ботинки в карман. Вместо этого он сложил и убрал в карман мобильный.

– Возможно, вам будет приятно услышать, что Бернар уже более-менее пришел в сознание, хотя вы и сломали ему пару-тройку ребер.

– Бернар? – с удивлением переспросил Курц, сделав ударение на последнем слоге на французский манер, как и Гонзага. Сначала Колин, теперь еще и Бернар. Куда катится преступный мир? Он видел, огромную тушу телохранителя выволокли из Кей-Джис и аккуратно положили ее на заднее сиденье „Линкольна“.

– Да, – ответил Гонзага. – Будь я на его месте и в его должности, я бы давно сменил имя.

– А Тома не выглядит, как женское имя? – спросил Курц. Какого черта он подкалывает человека, который, по всей видимости, вознамерился убить его? Может, опять всему виной головная боль?

– Сокращенное от „Томас“.

Не доезжая Международного моста, они свернули направо, на Скахакуада, и лимузин поехал на восток, в сторону Кенсингтона. „Линкольн“ продолжал ехать следом.

– Вы были знакомы с моим отцом, мистер Курц?