Скинхед - Наталья Нечаева Страница 15

Ищущий да обрящет.

«Идиоты, суки, замочили парня! Я видел только сообщение в новостях про убийство армянского парня на Лиговке, мне и этого хватило. Млять, дошлялись по улицам, пырнуть человека ножичком не стоит сильного напряга. Снова американцы виноваты? Поэтому наше телевидение пытается их переплюнуть и снимать как можно больше крови и убийств на один метр пленки. ЗАЕБАЛИ ВАШИ УБИЙСТВА, ЗАЕБАЛА ВАША КРОВЬ, хочется чего-нибудь светлого, теплого, доброго. ЗАЕБАЛО восхваление национального пьянства, алкоголизма и разгильдяйства. У меня просто обрезки волос на голове становятся дыбом.

Виновато государство, потому что развалило всю систему молодежных организаций, повторюсь, не американцы развалили, а МБ1. Уже хватит считать себя великой нацией, вокруг которой так и вьются другие. НЕТУ ЭТОГО. НЕЕЕ-ТУУУ».

А дальше стоял требуемый счетчик посещений: «1632 прочтено».

— Та-ак, — Стыров побагровел. — Пока я дальше эти сказки Шахерезады читаю, ты подумай, как мне это объяснить. — Он двинул листок к Петренко.

«Позавчера бонхеды, вооруженные ножами и бейсбольными битами, напали на наш экологический лагерь. Спящих людей жестоко избили, лагерь разгромили и сожгли. Илья дежурил у костра и встретил фашистов первым. Он был бойцом и погиб, защищая своих друзей и соратников от этих мразей. Он умер в больнице, не приходя в сознание. Илье было 26 лет. Скинхед, RASH. Мы не сомневаемся, что за тупоголовыми ублюдками стоят местные мусорки, без поддержки которых они бы на такое не отважились».

«Покойся с миром, Илья! В этой стране, где фашистам потворствует власть, ты бы точно угодил за решетку, как наши друзья-антифашисты Максим и Владислав, которым впаяли по три года за драку с бонхедами. Боны, по наущению ментов, настрочили заявление, и вместо того чтобы наказать бонов, засудили антифашистов! Это в стране, которая свернула голову Гитлеру. Больно и стыдно. Говорю всем, кто еще не двинулся от кремлевской пропаганды: думай головой, а не ботинком! Мочи фашню!»

«Яроссиянин, мулат. Моя мама русская, папа африканец. Я никогда не был за границей. Кто я такой? Для расистов и скинов — черножопый, для тех, кто меня знает, я настоящий русский, подобно Пушкину, патриот, носитель культуры. Москва — мой родной город, НИЧЕГО ДРУГОГО У МЕНЯ ПРОСТО НЕТ. Моя мама и все ее родственники в нескольких поколениях москвичи и русские, но мне это не помогает: меня били и резали, ведь скинам все равно, русский я или нет».

«Нацисты — нелюди. Низшее звено в цепи эволюции. Кто тут русский? В Москве 5 процентов коренных жителей, в России половина имеет монгольские, татарские, киргизские, казахские, белорусские, украинские (куда же без них), еврейские и так далее корни. Сотни лет жили в мире, а теперь какие-то сопливые подонки решают, кто достоин жить, а кто — нет. Идеология, млять! В сорок первом таких «идеологов» мой незабвенный дедушка оставлял в сыром торфе гнить…»

«Скины — это психически больные люди. По сути, они не знают, с кем борются… Им просто нечем занять себя, а власть это использует в своих целях».

«Ненавидеть можно отдельного человека. Можно государство. Можно даже общество или организацию. Но ненавидеть народ? Это все равно что какой-нибудь чукча тебя острогой проткнет за то, что вы его землю завоевали. Полный бред».

И тут тоже был обозначен счетчик прочтений — 2011.

— Так.. — Стыров отодвинул бумаги. — Ну, излагай, старший лейтенант. Пока — старший.

— Не понял, товарищ полковник, — покраснел Петренко. — Это не наше! Сами понимаете.

— Я-то понимаю, а вот ты, похоже, не очень. Авторы известны?

— Ищем. С таким постами, сами знаете, с домашних компов не выходят. Из интернет-клубов, кафе. Как найдешь?

— А почему все это до сих пор в открытом доступе?

— Так форумы же, пиши что хочешь. Была бы у нас законодательная база, тогда бы мы любого к ногтю, а так…

— Потому и нет законодательной базы, что в стране черт знает что творится. Где там твои хакерышмакеры? Сайты Пентагона пацаны взламывают, а мы у себя в городе навести порядок не можем?

— Да это и не питерские сайты, товарищ полковник! Московские!

— А компромат — питерский? Ловко! Может, мне тебя в столицу послать? Сам же говорил, нет разницы, откуда сайты крушить.

— Даете добро — сделаем, — мрачно буркнул Петренко. — Только бесполезное это занятие.

— Почему же? — ехидно осведомился Стыров.

— Да потому что новый хай поднимется, нас же и обвинят.

— А ты сделай так, чтоб не нас обвинили.

Дальше шли распечатки со скинхедовскими призывами «мочить чурок», подробные рассказы об акциях, хвастовство победами над инородцами. По количеству последний блок значительно превосходил предыдущие.

— Это что, все за последний месяц?

— Как с ума посходили, — пожал плечами Петренко.

— А потом мы все вместе удивляемся: чего это Запад нас и в хвост и в гриву?…

— Да это вообще, может, сетевые скины.

— Кто-кто? — насторожился Стыров. — Что за новая поросль у нас образовалась?

— Да я вам докладывал, когда дело Ропцева обсуждали, ну, того, который в синагоге погром учинил. Сетевики — это и не скины вовсе, а так, мечтатели. Сидят у компов и выдумывают себе всякие подвиги. Типа, крутые, типа, каждый день чурок мочат, а на самом деле инвалиды убогие. Как Ропцев. Ну, какой он скинхед? Полудебил, да еще слепой на один глаз.

— Ну да, — кивнул Стыров. — Мы на этих, как ты говоришь, сетевиков плюем с высокой колокольни. А они, нахваставшись в Интернете, выходят на улицы. Хорошо, если синагогу крушат, а если в Смольный прорвутся?

— Да кто их туда пустит? — вздохнул Петренко. — А хорошо было бы… а еще лучше — сразу в Госдуму или в Кремль!

— Размечтался! — осадил его начальник. — Иди работай. Нужна помощь москвичей — организуем. Но чтобы этого говна, — он брезгливо указал на разбросанные по столу листки, — я больше не видал!

Интернет был постоянной больной мозолью полковника, как, впрочем, и многих, вернее, подавляющего большинства его коллег. С одной стороны, конечно, он открывал потрясающие возможности, но с другой… Насколько было бы проще и спокойнее работать, если б не существовало этой Всемирной паутины!

Как там у коллеги Скалозуба? «Уж коли зло пресечь, собрать все книги бы да сжечь!» Эх, брат полковник, вздохнул Стыров, что бы ты интересно сказал по поводу Интернета?

Кстати, насчет Смольного и Госдумы мысль Петренко очень здрава. Очень. Кто знает, не придется ли воспользоваться?