Стриптиз-клуб «Аллигатор» - Крис Хаслэм Страница 15

Шерри-Ли нанесла мне рану, боль от которой не проходила. К примеру, я до сих пор помню физические страдания, какие я испытал, когда зубодер в Марракеше без всякого наркоза удалял мой гнилой коренной.

Я не понимал, в чем тут дело. Шерри-Ли, конечно, к физической боли не имеет никакого отношения, но душевная боль порой не идет ни в какое сравнение с физической. Скорее всего, пришел я к выводу, мое влечение к Шерри-Ли вызвано ее недоступностью. Мы, как правило, ценим то, что достается с трудом!

Потерял я ее, укатила Шерри-Ли, затерялась в каменных джунглях Соединенных Штатов, и я никогда ее не увижу.

У ростовщика, первого, к кому я пожаловал, оказался наметанный глаз.

Он с ходу предложил мне по двести пятьдесят баксов за монету, хотя я просил за каждую по триста шестьдесят. Я, разумеется, согласился, смикитив, что в следующей лавке мне могут вообще указать на дверь.

Когда я ввалился в трейлер, Джин, думаю, обрадовался, но виду не подал. Он лежал на полу и просовывал компьютерный провод в зазор между кухонной стеной и шкафом.

– А это что за хрень? – кивнул он на огромный крафтовый пакет у меня в руках.

– Здесь пиво, – ответил я, грохнув пакет на пластиковый стол. – В багажнике текила, настоящий крепчайший ром и бутылка «Джека Дэниелса».

– А еды ты купил?

– Спрашиваешь! – растянул я губы в улыбке. – Картофельные чипсы – раз, шоколад – два плюс четыре лимона, полдюжины лаймов и упаковку льда. Пивка хочешь?

– Сколько ты выручил за крюгерранды? – спросил Джин, поднимаясь с пола и отряхивая зад своих отутюженных джинсов.

– Шестьсот пятьдесят, – ответил я таким тоном, будто подвиг совершил. – Я решил, что это событие надо достойно отметить, – добавил я, открывая банку «Бадвайзера».

Джин смотрел на меня с прищуром. Думаю, он пытался в уме разделить шестьсот пятьдесят на три, но эта сумма без остатка не делилась, а затем он, надо думать, решил, что я кое-что прикарманил. Он правильно решил. Какой уважающий себя начинающий барыга не поступил бы, как я?

– Ладно, – вздохнул он. – Слушай устав, регулирующий деятельность нашей фирмы.

Я допил первую банку, потянулся за второй.

– Давай излагай, – сказал я, рыгнув.

– В общем, рабочий день начинается в семь утра. В середине дня получасовой обеденный перерыв, а при этом ничего крепче кофе, а заканчиваем работу в зависимости от обстоятельств. Короче, по окончании работы тебе разрешается спиртное. Мне все равно, сколько ты выпьешь, лишь бы выпивка не сказывалась на твоей работоспособности на следующий день. Ясно?

Его тон исключал отрицательный ответ. И хотя нелимитированный рабочий день меня не устраивал, я кивнул.

– Далее, – продолжил он. – Наш офис рядом с пляжем, но мы здесь не в отпуске. Можешь развлекаться в этом «Привале», в нашем трейлере и больше нигде. Вот так! Ты доволен?

– Не особенно. – Я пожал плечами. – Я даже не знаю, в чем заключается моя работа.

– Твоя работа заключается в том, чтобы делать то, что я скажу, и если ты будешь четко выполнять мои указания, через пару недель мы станем богатыми, а затем, пожав друг другу руки, расстанемся. Что скажешь?

– Сколько конкретно каждый из нас поимеет?

– Думаю, по полмиллиона. А теперь попробуй скажи, что ты недоволен.

Недоволен? Да я буквально потерял дар речи.

Джин, похоже, решил, что ростовщик меня облапошил, но потом пришел к выводу, что шестьсот пятьдесят – неплохой результат для новичка. Отсчитав мне пятьдесят баксов, он вылил мое пиво в раковину и велел сесть за стол напротив него.

– Оторви страницу и записывай все, что я скажу, – распорядился он, протянув мне блокнот и фломастер.

Палящее солнце закатилось в Мексиканский залив, на востоке небосклона взошла бледная луна, жужжал кондиционер, я сидел за столом, а Джин мерил шагами нашу кухню-столовую.

Во дает! Все предусмотрел, все продумал… Излагает план дальнейших действий четко и ясно, только успевай записывать! Ну прямо как свергнутый диктатор… Утром из дворца выкинули, а вечером закладывает в трейлере фундамент светлого будущего! Решительный мужик и энергичный… Жаль, что упертый насчет травки. Я бы сейчас не прочь словить кайф.

– Итак, что нам требуется? – прервал он ход моих мыслей. – И не дави со всей силой на бумагу, – одернул он меня. – Никаких отпечатков на пластике столешницы! Понял? Поэтому я и дал тебе фломастер.

Я пробежал глазами перечень первостепенных дел.

– Во-первых, мне водительские права и визитки. Во-вторых, сообщить в «Федерал экспресс», частную почтовую службу срочной доставки небольших посылок и бандеролей, о перемене адреса и вывесить на твоем сайте снимки лондонского офиса. Тебе нужно открыть счет в швейцарском банке «Креди-Сюисс», а мне постричься.

– Что еще?

– Необходимо купить сейф либо несгораемый шкаф, а мне тачку… – я запнулся, – с откидным верхом и с кондиционером, CD-магнитолой и белобокими автопокрышками.

– Однако! – Джин вскинул брови. – Впрочем, выполняй беспрекословно мои приказы и не засирай свои мозги наркотой, и тогда через пару-тройку недель сможешь купить себе «кадиллак».

Как оказалось, он слов на ветер не бросал, но об этом позже.

Около полуночи я сидел на ступеньках трейлера, отбивался от москитов и потягивал виски марки «Джек Дэниелс». Ущербный серп луны освещал трейлер Шерри-Ли тусклым светом. Прошлую ночь она была в пределах досягаемости, но где она сейчас? Неужели я ее никогда не увижу?

– Господь с ней, – произнес я вполголоса, позевывая.

В Форт-Майерсе наверняка найдутся женщины, на которых я сумею произвести впечатление, а Джин со своим уставом перебьется! – подвел я итог.

Сделав глоток виски, я отправился на боковую.

Две недели я постигал азы нумизматики. Джин будил меня ни свет ни заря, а если точнее – в шесть ноль-ноль.

Мы завтракали вместе. Джин в темно-сером спортивном костюме, разрумянившийся от утренней пятикилометровой пробежки, хавал «Брэн чекс» – подушечки из отрубей с минерально-витаминными добавками, запивая их обезжиренным молоком. Я молча сидел напротив, клевал носом, курил, пил слабый кофе, сваренный Джином, а он просматривал последний номер журнала «Нумизмат» либо «Авиатор-любитель» за прошлый месяц.

За день я обязан был загрузиться сведениями о торговле монетами, а вечером Джин устраивал мне проверочное испытание. Если я успешно сдавал экзамен, то с полным правом мог перед сном кирять, но если проваливался, он объявлял сухой закон сроком на два вечера.

После экзамена мы непременно играли в триктрак.

– Стало быть, мы перекупщики коллекционных монет? – отважился я спросить однажды вечером, когда мы сидели за кухонным столом друг против друга.