Убежище - Бренда Новак Страница 15

Но дружеское отношение не всегда означало, что их будут считать своими.

— Немного элегантности еще никому не вредило, — настойчиво сказала Хоуп и с вызовом посмотрела на продавщицу.

Та скрестила на груди руки, словно показывая, что имеет право на них таращиться.

— Может, нам стоит пойти в другое место? — сказала Фейт.

Но гордость и желание защитить сестру не позволили Хоуп просто повернуться и уйти. Она достаточно долго жила вдали от Супериора, чтобы понимать эту женщину — до определенной степени, — но подобная грубость была непростительна.

— Нет, мы имеем столько же прав здесь находиться, что и другие. Посмотри еще что-нибудь.

— Не хочу. Мне нужно только немного ткани и…

— Мы купим тебе ткань, и ты сможешь сшить столько платьев, сколько захочешь. Просто выбери, что тебе нравится, и не волнуйся о том, чему тебя учила церковь.

Фейт хмуро покопалась в стопке одежды и вытащила простенькие джинсы для беременных. Потом она схватила лежащий сверху топик, который напоминал одежду, которую носят старушки — причем старушки без малейшего вкуса.

— Я же сказала тебе выбрать то, что тебе нравится, и не переживать по поводу церкви, — раздраженно сказала Хоуп и выбрала для нее хлопчатобумажный джемпер и голубую блузку с коротким рукавом. — Как тебе что?

Фейт пожала плечами:

— Нормально.

Хоуп встала, сложила остальную одежду на свой стул и унесла выбранную к кассе. Продавщица прохаживалась поблизости.

— Это все? — спросила она ничего не выражающим тоном.

— На данный момент да, — ответила Хоуп.

Женщина стала считывать с покупок штрихкоды, но потом остановилась и глянула на Фейт.

— Отвратительно, — пробормотала она.

— Простите? — С Хоуп было достаточно. — Вы что-то сказали? Или просто подтверждаете, что мое изначальное предположение о вашем уме близко к правде?

— Хоуп, все в порядке, — смущенно пробормотала Фейт.

— А со мной не все, — отозвалась Хоуп.

У продавщицы упала челюсть. Люди из общины многоженцев обычно приходили в молл группами, держались вместе и игнорировали шепот и насмешки, с которыми сталкивались. Хоуп видела, как они проносятся мимо, лишь изредка останавливаются перед витринами и с тоской смотрят на выставленные товары, которые никогда не осмелятся себе купить. Раньше она старалась их не замечать, не желая выдавать свое происхождение. Но ходить с Фейт было все равно что носить на лбу знак о принадлежности к общине.

В глазах продавщицы мелькнуло что-то злобное и уродливое. Но в этот момент в магазин вошла вторая продавщица, которая, вероятно, уходила на перерыв. И продавщица, сканирующая штрихкоды на покупках Фейт, тут же переменилась в лице.

— Я ничего не говорила, — сказала она и все свое внимание перенесла на работу.

Хоуп заплатила за одежду, подхватила пакет и с высоко поднятой головой пошла к выходу вместе с Фейт. Она была бы не прочь пожаловаться менеджеру, если бы не знала, что поднятый ею шум не пойдет на пользу сестре. Фейт учили подставлять другую щеку, если ее высмеивают. Сама же Хоуп считала, что ценить себя как личность и устанавливать границы для тех, кто их не установил со своей стороны, только помогает людям научиться взаимному уважению.

Она стала асом по созданию границ, особенно с мужчинами.

— Хоуп, как ты? — спросила Фейт. — Ты ведь не злишься на меня, правда?

Хоуп осознала, что шагает по моллу так, словно от этого зависит ее жизнь. Она замедлила шаги и заставила себя улыбнуться:

— Все нормально. Я считаю, что должна была сказать этой женщине о ее неприемлемом поведении, вот и все.

Фейт неуверенно кивнула. Хоуп взяла ее за руку, желая побыстрее выбраться из магазина. Взгляды, которые они притягивали, начали действовать ей на нервы.

— А это не слишком тяжело для тебя, Хоуп? — спросила Фейт. — Я не хочу оказаться колючкой у тебя в боку. Жить со мной в одном доме оказалось хуже, чем ты ожидала?

Хоуп сама не знала, чего она ожидала. Она вернулась в Супериор из любви к родным и чувства долга. Она вернулась, как только нашла в себе душевные силы для поездки. И теперь ее страшило узнать, что она не так хорошо подготовилась, как думала.

— Ты не колючка. Я хочу, чтобы ты была рядом независимо ни от чего, — сказала она. И в основном это была правда.

— Я надеюсь. Потому что я не могу просто выбросить из головы то, чему меня учили. Я тогда потеряю… потеряю саму себя. Ты ведь это понимаешь, да?

— Я понимаю, что мир отличается от Супериора, — сказала Хоуп.

— Мир — это Сатана, и он старается нас победить, — сказала Фейт.

Хоуп подумала о Лидии Кейн и Паркере Рейнольдсе, о том, что они сделали для нее десять лет тому назад. И о людях, с которыми она сейчас работала в больнице, которые часто делали много больше, чем были должны по долгу службы. Она подумала о трагедии 11 сентября и захваченном террористами самолете, который упал в Пенсильвании[11]. А еще о великодушии и выдержке, которые она наблюдала в больнице почти ежедневно.

— Боюсь, Фейт, это слишком простой ответ.

— Я не понимаю.

«Потому что ты не жила в реальном мире. Пока еще не жила».

— Во многом жить по учениям святых братьев гораздо легче, чем без них, — сказала Хоуп. — Ты всегда знаешь, что правильно, а что нет, — или, по крайней мере, ты думаешь, что знаешь. Они принимали за тебя все решения. А сейчас… сейчас тебе придется все решать самой.

Хоуп казалось, что ее ночная смена тянется целую вечность. У них было две роженицы, несколько новорожденных в детском отделении и акушер-гинеколог, который не отвечал на вызовы по пейджеру. Но, несмотря на озабоченность, что, если доктор вовремя не появится, ей или Сандре Клири — начальнице Хоуп — придется самим принимать роды, Хоуп не могла не думать о Фейт. Скоро ее сестра будет заниматься тем же, чем сейчас занимаются женщины в палатах номер 14 и 15, — рожать ребенка. И тогда у нее дома поселится еще и новорожденный. Вместе с сестрой, с которой она не общалась почти одиннадцать лет…

— Хоуп, ты не заглянешь к миссис Уолкер? — спросила Сандра, не отрывая головы от бумаг. Она сидела на сестринском посту и заканчивала заполнять документы. — Она нас вызывает.

— Конечно.

Хоуп зашла в палату номер 14, где и так уже провела большую часть своей смены, начавшейся в десять вечера. Миссис Уолкер поинтересовалась, есть ли известия от доктора. Хоуп пришлось сказать, что нет.