Сущность зла - Лука Д'Андреа Страница 14

Вернер снова налил себе граппы.

— Что ты еще услышал? — сухо осведомился он.

— То, что так никого и не арестовали.

— Точно. Никого.

Я закурил, протянул пачку Вернеру. Тот отказался каким-то рассеянным жестом.

— Двадцать восьмого апреля восемьдесят пятого года. Как говорят по телевизору, я там был.

— Ты там был?

Я был не в силах скрыть радостное возбуждение. Я предполагал, что Вернер мог быть надежным источником информации, но и вообразить не мог, чтобы он оказался очевидцем.

Вернер поймал мой взгляд и на несколько секунд буквально пригвоздил меня к месту.

Он поставил стопку на стол. Радость пропала в мгновение ока.

— Джереми, я никогда не вмешивался в дела моей дочери. Герта говорила, что нужно позволить детям вылететь из гнезда, а я всегда с ней соглашался. Так что мне не очень нравится то, что я сейчас тебе скажу, но я это сделаю ради тебя…

Пауза.

— …и ради Клары.

Я поднял руку, прервав его.

— Я не собираюсь снимать документальный фильм, Вернер, — заверил я. — Ведь я дал слово. Не хочу, чтобы мой брак разлетелся на куски из-за моих… скажем так, амбиций.

— Это было бы глупо, Джереми. Пренебречь браком, разрушить крепкую семью, такую, как у тебя, — самый настоящий идиотизм.

— Аминь.

— Дай-ка мне сигарету.

Он прикурил, как обычно, чиркнув спичкой о ноготь большого пальца.

— Значит, просто хочешь услышать старую историю?

— Вернер…

Слова срывались с губ, исходя из сердечных глубин, как на духу. Может быть, именно мой искренний порыв и погубил наши души.

— Мне бы очень хотелось выслушать эту историю. Но я вовсе не собираюсь снимать по ней документальный фильм. Я слишком… устал. И все-таки мне нужно с чем-нибудь играть. Это как для тебя горы. Сколько времени ты уже не совершал настоящего восхождения?

— Лет двадцать, а то и больше.

— Но продолжаешь совершать вылазки, правда?

— Если это ты называешь вылазками, — с горечью подтвердил Вернер, — то да, совершаю. Но на самом деле это прогулки для туристов, страдающих от артрита.

— Так вот, эта история в умственном плане — то же самое, что твои прогулки. Мне нужна какая-то мысль, чтобы развлечься, развеяться. Нужна, чтобы выйти из… из этого состояния.

На лице Вернера — беспокойство, тревога.

— Ты хочешь сказать, что тебе опять плохо?

— Нет, — успокоил его я, — ничего подобного. Аннелизе и Клара действуют фантастически, лучше любых лекарств. Мне больше не снятся кошмары, — тут я поправился, уловив смущение на лице Вернера, — ну, почти не снятся, а если и снятся, я… могу с этим справиться. Физически я никогда не чувствовал себя лучше. Клара ходит со мной на прогулки, и я жду не дождусь снега, чтобы научить ее кататься на санках. Но в умственном плане…

— У тебя не получается сидеть сложа руки.

— Точно.

Вернер стряхнул на пол немного пепла.

— Аннелизе сказала, что ты работаешь с этим твоим приятелем, Майком…

— На самом деле время от времени даю указания. Больше ничего. И не стану скрывать: это меня устраивает.

— Вспоминать тяжко?

— До смерти тяжко, — признался я, снова ощущая комок в горле. — Будто бы хищный зверь затаился внутри, вот оно как, Вернер. И грызет. Все время. Может, когда-нибудь получится взять его на поводок, надеть намордник. Приручить. Чтобы все дни снова стали добрыми. Но сейчас мне нужна… игра, забава, чтобы держать зверя на расстоянии.

Я умолк, приложив к виску указательный палец.

Больше мне было нечего сказать. Я находился во власти Вернера. Что бы он ни ответил мне, я бы это принял. Даже если бы он пинками выгнал меня вон. Я себя чувствовал опустошенным. Но ощущение было приятное. Может быть, такое испытывает верующий, исповедавшись в грехах перед духовным наставником.

Вернер отпустил мне грехи.

И начал рассказ.