Убить Горби - Юрий Костин Страница 14

Моментально потемнело в глазах и почему-то заложило уши.

«В меня стреляли. Откуда?»

Ему вдруг стало очень страшно за свою жизнь. Страх смерти – это вам не томление в очереди к зубному врачу. В голове проносились мысли, одна нелепей другой: «Кто это мог быть? Шпионы?».

Павел почему-то решил, что оставаться на месте – непрофессионально. Конечно, он не знал еще, как поступить: то ли бежать сломя голову в кусты, то ли лежать тихо… Автомат, мини-арсенал боеприпасов, гранаты – все казалось в его положении совершенно бесполезным. Да и само положение вдруг представилось ему до того жалким и лишенным перспектив, что он даже заныл с досады.

Не соображая, что делает, Павел быстро отполз в сторону и в попытке обезопасить себя, по крайней мере, с одной стороны, попытался укрыться за стволом рассохшейся липы. Скорость, с какой он совершил маневр, частота движения конечностей, делали его похожим на испуганно прячущегося в норке рака-отшельника.

Пули глухо ударили в ствол дерева, труха посыпалась на каску и за шиворот. Зацепившийся за рукав паучок упал на землю и скрылся в траве. Павел искренне позавидовал паучку. Над головой снова зашипело – в другое время он подивился бы, сколь мощный это, не похожий ни на что звук. Пуля разорвала воздух в опасной близости. Стреляющие давали понять, что видят его.

«Ну и чего не стреляют прицельно?»

Но откуда-то взялись силы и отчего-то сказочно быстрой стала реакция, подсказав правильные действия. Вероятно, его спасла элементарная человеческая обида, тут же переросшая в отчаянную ярость.

– Эй, вы, там, что за хрень!? – прокричал он, не узнав собственный голос. Затем резко приподнялся и, отбежав в сторону, быстро откатился в кустарник, после чего нырнул в небольшой овражек.

«Ох, как кстати он оказался на пути»…

Стрельба прекратилась. Павел стер холодный пот со лба. Не просто холодный, а словно наледь на извлеченной из морозилки бутылки водки. Он достал из кармана компас, трясущимися руками развернул план местности, кое-как сориентировался. После пережитого стресса ему казалось смешным, что еще полчаса назад он практически был готов подать рапорт об увольнении всего-то по причине непригодности к невыносимым условиям тактического обучения.

Итак, надо бежать к условленному месту во всю прыть. В противном случае – жди серьезных неприятностей, ведь провал норматива чреват отправкой дела курсанта в «резерв третьей категории». А оттуда недалеко до карьеры особиста при автобазе Минобороны. И это в лучшем случае.

Ему советовали ничему не удивляться, ни на секунду не забывать, что условия обучения в центре максимально приближены к боевым. Конечно, он понимал: пули по-настоящему крошили ветки над головой, но не верилось, что свои могли так запросто застрелить.

Прошло больше минуты. Если проваляться в овраге еще столько же – хороших результатов не видать как своих ушей. Да и Олега можно подвести. Привстав и прижав к груди автомат, Павел вскочил и припустил по лесу, виляя, словно заяц, уходящий от своры гончих. Недавний страх прибавил сил, и он уже не сомневался: успеет и в норматив уложится.

Через час они с Олегом встретились в раздевалке, обменялись впечатлениями. После, уже в душевой, горячая вода окончательно успокоила напряженные нервы, расслабила, смыла усталость и пережитое волнение.

Сегодня они победили. Дойдя до точки сбора, сдали обмундирование, после чего их довезли до центрального корпуса на дежурном «уазике». В кабине до тошноты пахло бензином, но все-таки это был запах жизни, которой Павел чуть не лишился в лесу.

Олег, крепкий, высокий, статный, прошел дистанцию шутя. По крайней мере, так выглядело со стороны. Пашка не считал себя слабеньким, скорее, наоборот, гордился школьными и институтскими рекордами. Ему не было равных в подтягивании на турнике и беге на длинные дистанции. А вот Олега природа одарила богатырскими силой и здоровьем. Казалось, он не прикладывает усилий для поддержания формы. Ну действительно, встречаются порой такие самородки. Недаром Олега с ходу рекомендовали в «РД», или отдел разведдеятельности, – место службы оперативников. Олег был из приезжих и по складу характера разительно отличался от большинства курсантов, имеющих столичные корни: порой среди них попадались и «блатные», и даже откровенные «мажоры».

Пашка не был блатным, но, видимо, благодаря интеллектуальному потенциалу, ему суждено было львиную долю времени просиживать в аудиториях, будто он все еще учился в гражданском вузе. Предметы, не считая «научного коммунизма», были чаще всего необычными, увлекательными: «наружное наблюдение», «вербовка», «основы конспирации», «дезинформация» и, разумеется, военная подготовка и изучение иностранных языков по редким для обычной советской жизни первоисточникам.

Будущих разведчиков активно обучали водительскому мастерству. Отсутствие личного автотранспорта в большинстве советских семей, исторически сложившееся непонимание цивилизованной культуры вождения часто служили источником проблем для начинающих шпионов в первые месяцы работы за кордоном.

Еще его заставляли читать научную литературу и научную фантастику. О содержании этого чтива строго спрашивали, так что филонить было невозможно. Вся эта чушь на первый взгляд была уж точно ни к чему, но с первых дней пребывания в школе КГБ он крепко усвоил правило номер один: делай, что говорит начальство, и не рассуждай. Рассуждать будешь, когда сам станешь начальником. Если, конечно, дослужишься. Для непонятливых существовало правило номер два: «Смотри правило номер один». Третьего правила не было.

В полночь они с Олегом все еще бодрствовали. В двухместном номере, который тут, на больничный манер, называли «палатой», горела настольная лампа.

– Олежек, – Павел от души зевнул, – мне все-таки непонятно, как же в меня могли стрелять? А если бы я тогда голову не убрал?

– Старичок, – Олег приподнялся на кровати, отчего под ним жалобно скрипнули пружины, – кто его знает, а? Давай не будем гадать. И почему тебе все время нужно получить ответы на все вопросы, к тому же сразу? Если хочешь, спроси завтра у Бати.

– И спрошу. Интересно, как бы ты себя чувствовал на моем месте?

На следующий день во время обеденного перерыва он, набравшись смелости, подошел к Бате.

Батя – это не прозвище, а фамилия начальника учебной части, полковника КГБ СССР. Леонид Антонович Батя родом был из Белоруссии, откуда конкретно – толком никто не знал. Полковник Батя с виду отличался строгим нравом, и по-первости все курсанты его боялись. Со временем к специфической манере поведения наставника привыкали и, все еще побаиваясь, уважали. Ценили дельные советы, незлобный юмор, внимание к особенностям характера каждого будущего защитника интересов Советской Родины на дальних рубежах. Это не только стимулировало стараться изо всех сил, но и в какой-то степени тешило самолюбие.

Улучив момент, когда Батя приступил к традиционному компоту, Пашка, обратился к нему, встав у стола почти по стойке «смирно»: