Изгой - Лев Пучков Страница 14

Самое странное в данной ситуации – это то, что все, кроме Феди, думали так же, как я, но молча копали – даже Ленка. Федя очень доступно и аргументированно объяснил, что без лаза нам просто не жить: ежели вдруг выследят и зажмут, это единственный способ вырваться из кольца врагов.

Я довольно туманно представлял себе, как это будет выглядеть – когда нас «выследят и зажмут», но юнги и Ленка вопросов на эту тему не задавали, а в индивидуальном разряде глупить было неловко: я тут, знаете ли, умником работаю, должен все схватывать с полуслова и доводить до менее развитых приматов, а не наоборот.

Я вот тут подумал: наверное, таким образом и фашизм к власти пришел. Вроде бы все там были нормальные люди, вместе что-то строили, делали общее дело, и никто не задавал вопросов, хотя, я уверен, многим было непонятно, какого рожна они вообще делали. Все молча сопят и копают – значит, все в порядке. А потом – бац! И получите фашизм...

– А вот это совсем дебильное сравнение.

– Да, теперь-то я это понимаю. Но в тот момент я думал именно так...

– Ну так и пиши, как сейчас думаешь!

– Я просто пытаюсь соблюсти хронологическое соответствие психоэмоционального плана. То есть показать чистые рефлексии на момент описания – а не отредактированные с позиции опыта последующих событий.

– На фига, вообще, все эти сложности? Пиши проще, без зауми, как все было...

– Слушай, а чего ты все время встреваешь?! Это я пишу, мои заметки, так что...

– Ну так ты там и про меня тоже пишешь. Так что имею право!

– Ни фига ты не имеешь. Мои заметки – и баста! Не нравится – пиши свои...

Когда есть время, я беру у Ленки ноутбук (если не дает – а это регулярно случается, набираю на коммуникаторе, хотя это и неудобно) и пробую писать наши изгойские хроники.

Так вот, у Феди есть дурная привычка – сядет рядом и смотрит через плечо. Я стараюсь в такие моменты от него прятаться, но получается не всегда (запереться негде!), так что приходится с этим мириться.

Привычка эта сохранилась с мирных времен: обычно, когда я что-то ваял на своем компе, он садился на широченном подоконнике в моей комнате, смотрел одним глазом в окно, а другим на монитор. Такое вот, видимо, сугубо десантное упражнение на развитие внимания. Или для обретения косоглазия – чтобы от военной службы «откосить».

Думаю, в нынешних спартанских условиях для Феди вот такое времяпрепровождение – это ностальгическое воспоминание о мирном времени. Или, иными словами, это своего рода крохотная частичка родного дома и нормальной жизни, которой у него уже никогда не будет...

Ладно, давайте дальше.

У нас в самом деле спартанская обстановка и армейский порядок. Все важные вещи и предметы первой необходимости упакованы в рюкзаки – так называемые «тревожные мешки». Одежду на ночь мы укладываем как в армии: на табуреты возле кроватей. И (а-а-а, маразм!) регулярно «подрываемся» для тренировки боеготовности. Стремительно и бесшумно одеваемся (основной показатель – не разбудить нашу хозяйку), хватаем мешки и ломимся по лазу в сарай.

Федя засекает время. Он добился своего: мы теперь можем в кромешной темноте, из положения «спим без задних ног», почти мгновенно одеться, схватить «тревожные мешки» и, не стукаясь лбами и не толкаясь, нереально реактивными змеями просочиться по лазу в сарай. Я уверен, что это нам никогда в жизни не пригодится, – зато, если доживем до зрелого возраста, будет над чем посмеяться.

Тренировка эвакуации на этом не заканчивается: примерно через раз, когда ездим на работу, мы заруливаем в переулок, на который «смотрит» хитрая задняя стена нашего сарая, и «отрабатываем маршруты» – чтобы можно было проскочить примерно с полкилометра ночью, с выключенными фарами. Катаемся и собственно ночью, когда хозяйки нет дома, – закрепляем на практике. Но тут особо никто и не возражает: это нетрудно, копать ничего не надо, так что местами бывает даже интересно.

Кроме того, мы объездили все окрестности, Федя составил подробный план прилегающей территории, и теперь нам известны все тропинки и лазейки, по которым можно удрать из нашего района проживания.

Так, эвакуацию осветил, про физкультуру рассказал, теперь осталась боевая и специальная подготовка.

– А вот это не обязательно. Это и так всем понятно. Зачем про очевидные вещи рассказывать?

– Это тебе понятно. А есть ведь немало «бойцов», выросших за компьютерами, которые от всей души полагают, что раны лечат исключительно зельями красного цвета, а стрельбу и психологическую устойчивость можно освоить, набрав достаточно «экспы» и добравшись до первого попавшегося учителя соответствующих «скиллов».

– Ну, эти «бойцы» никогда в такие условия не попадут.

– А вот и не прав ты. Я же попал...

Федя обучил всех нас оказывать первую помощь: перевязка, шина, наложение жгута; что нужно колоть, если приспичит, – обезболивающие и противошоковые препараты. Лекарства мы без особого труда приобрели в обычной аптеке – мимо рецепта, но за дополнительные деньги. Теперь я знаю, что главные медикаменты в домашней аптечке – это жгут и промедол. Потому что люди, получившие, в общем-то, не смертельные ранения, сплошь и рядом гибнут от кровопотери и болевого шока.

Напомню, у нас есть оружие. Печально известный Федин «Глок» и не менее печально использованный разок наградной револьвер моего отца.

Здесь, наверное, следует сказать пару слов про револьвер, про отца и его отношение к ситуации.

После того, что случилось на поляне, я имел обстоятельный разговор с отцом. Говорили о трагедии, последствиях, перспективах (или отсутствии таковых) и собственно об оружии.

Представьте себе на миг, что ваш ребенок застрелил человека, спровоцировал гибель еще пятерых людей, и его теперь ищут все подряд: и правоохранительные органы, и злые бородатые люди иного вероисповедания.

Нет, я никому такого не желаю, дай бог вам обойтись без этого, но вы только представьте... Аховая ситуация, правда? Ну и что бы вы сказали вашему ребенку в завершение всего этого, какое было бы ваше итоговое заключение?

Я не буду гадать и приводить возможные варианты, потому что это долго и неправильно: все ведь зависит от индивидуальных особенностей, разные отцы поступили бы каждый по-своему.

А мой сказал:

– Оставь револьвер себе. Мне не пригодился, так пусть тебе послужит. Не зря же мне его Родина дала – хоть какая-то польза будет.

– Родина?!

– Да, Родина. Нет, я в курсе, ты к этому скептически относишься, но... Ты не путай Родину и негодяев, которые сейчас ею управляют. Это совершенно разные вещи.

После этого отец дал мне несколько коробок патронов к револьверу и добавил:

– Если что – отстреливайся до последнего патрона. Последний оставь себе...

Ну, что скажете?