Все страхи мира - Том Клэнси Страница 14

— Потенциально — это прямо-таки дар Божий. — В словах Шернера не было и следа иронии.

— Действительно. Но оно потребует срочных и решительных мер. Какова позиция американского президента?

— Думаю, ему еще не сообщили об этом, но вот-вот сообщат. Возможно, вас интересуют особенности его характера? — Шернер пожал плечами. — Он мог бы иметь и побольше положительных качеств.

— У каждого из нас есть недостатки. — Алкальде не отрываясь смотрел на стену.

— Да, святой отец.

— Что намечено у меня на сегодня?

Шернер тут же зачитал расписание дня Алкальде.

— Хорошо… свяжитесь с кардиналом Д'Антонио и передайте, что у меня есть нечто крайне важное. Постарайтесь как-нибудь урегулировать назначенные встречи. Это послание требует неотложных шагов. Позвоните Тимоти, поблагодарите от моего имени и скажите, что я взялся за дело.

* * *

В половине шестого Райан с трудом вынырнул из глубины сна. Утреннее солнце освещало оранжево-розовым сиянием ряды деревьев в десяти милях от дома, на восточном берегу Мэриленда. Его первым бессознательным желанием было плотно задернуть шторы. Кэти не едет сегодня в Больницу Хопкинса, вспомнил он, хотя на это потребовалось время, достаточное, чтобы пройти половину расстояния до ванной. Его следующим сознательным действием стало то, что, протянув руку, он достал две таблетки тиленола, который снимал головную боль, и проглотил их. Вчера он слишком много выпил, напомнил себе Райан, и так уже третий день подряд. Но разве у него был выбор? Засыпать становилось все труднее, несмотря на то что работать приходилось больше, и усталость…

— Проклятье, — пробормотал Райан, посмотрев в зеркало. Выглядел он действительно ужасно. Он повернулся и пошел босиком в кухню. Жизнь всегда становилась лучше после выпитой чашки кофе. При виде винных бутылок, все еще стоящих на столе, его желудок сжался в тугой болезненный шар. Полторы бутылки, снова напомнил он себе. Полторы, а не две. Он не мог выпить две полные бутылки. Одна была уже откупорена. В общем не так уж плохо. Райан включил автомат, готовящий кофе, и пошел в гараж. Там он сел в машину и поехал к воротам за утренней газетой. Еще недавно он пошел бы пешком, но, черт побери, для этого нужно одеться, попытался он убедить себя. Да, конечно, причина именно в этом. Радиоприемник в автомобиле был установлен на частоту станции, передающей одни новости, и Райан узнал, что произошло за ночь в мире. Результаты матчей по футболу и бейсболу. «Ориолес» проиграл снова. Вот ведь как плохо — а он обещал взять маленького Джека на стадион. Дал твердое обещание — после того как опоздал на игры Малой лиги. И теперь когда, спросил себя Райан, ты собираешься выполнить обещание? В следующем апреле? Проклятье.

Впрочем, сезон только начался. Даже занятия в школах не кончились. Он выполнит обещание, это точно. Райан бросил утренний выпуск «Вашингтон пост» на сиденье и поехал обратно к дому. Кофе был готов — первая хорошая новость наступившего дня. Райан налил чашку и решил обойтись без завтрака. Снова не завтракаешь утром, напомнила ему частица мозга. Это плохо. Желудок и без того в неважном состоянии, да и две чашки крепкого кофе не улучшат положение. Он уткнулся в газету, чтобы заставить замолчать этот внутренний голос.

Мало кто знает, какое значение разведывательные службы придают средствам массовой информации. Отчасти потому, что и те и другие занимаются поисками информации, и разведывательным службам не удалось завоевать монополию на умных сотрудников. Еще важнее то, подумал Райан, что газеты не платят за полученную информацию — их конфиденциальные источники передают сведения из чувства сознательности или негодования. Это, как правило, самая надежная информация — любой сотрудник разведки подтвердит. Да, именно гнев или принципиальность заставляет людей передавать особенно интересные сведения, это уж точно. И наконец, несмотря на то что в средствах массовой информации полным-полно лентяев, там немало умных и находчивых репортеров, привлеченных огромными заработками, занимаются сбором информации. Райан уже давно понял, какие разделы следует читать особенно внимательно, — в первую очередь это зависело от имени автора. Кроме того, он обращал внимание и на выходные данные. Занимая пост заместителя директора ЦРУ, Райан знал, кто из руководителей службы новостей был сильнее и кто — слабее. Например, «Вашингтон пост» неизменно давала более надежную и интересную информацию по германским странам, чем его собственный отдел. Итак, на Ближнем Востоке все еще тихо. Ситуация с Ираком постепенно нормализуется. Наконец-то дела там урегулированы. Вот если бы удалось добиться чего-то с Израилем… Как было бы здорово, подумал он, восстановить спокойствие во всем регионе! И Райан считал, что такое возможно. Конфронтация между Востоком и Западом, появившаяся на свет еще до его рождения, отошла теперь в прошлое, стала предметом для историков, а кто мог поверить в это совсем недавно? Райан налил себе еще чашку кофе — похмелье давало ему на это право. И как быстро все произошло, всего за несколько лет — уже после его прихода в ЦРУ. Действительно, кто мог рассчитывать на такое?

А теперь происшедшее кажется настолько удивительным, что книги будут об этом писать на протяжении целого поколения, подумал Райан, никак не меньше. На следующей неделе в Лэнгли приезжает представитель КГБ, чтобы посоветоваться относительно промашки, допущенной во время парламентских дебатов. Райан рекомендовал не пускать его в Лэнгли — тем более, что поездка будет осуществляться в обстановке абсолютной секретности, — потому что на ЦРУ все еще работают русские, которые придут в ужас при известии о том, что КГБ и ЦРУ установили официальные контакты (что не менее справедливо и в отношении американцев, по-прежнему работающих на КГБ… чего нельзя исключить, по-видимому). И приезжает не кто иной, как старый приятель Сергей Головко. Приятель, фыркнул Райан, открывая газету на спортивной странице. Недостаток утренних газет в том, что они никогда не сообщают результатов игр, проходивших накануне…

Возвращение в ванную было уже легче. Теперь Джек проснулся окончательно, хотя желудок продолжал протестовать против всего мира. Две таблетки лекарства, снижающего кислотность, как-то решили эту проблему, да и тиленол уже начал действовать. Райан решил, что укрепит это воздействие еще двумя таблетками, уже на работе. К шести пятнадцати он принял душ, побрился и оделся, поцеловал все еще спящую жену, услышав в качестве благодарности еле слышное «х-м-м», и успел открыть дверь именно в тот момент, когда к воротам подкатил автомобиль. Райана продолжало беспокоить, что его шоферу приходилось вставать еще раньше, чтобы успеть заехать за ним. И еще больше его беспокоило то, кто сидел за рулем его лимузина.

— Доброе утро, док, — поздоровался Джон Кларк и улыбнулся. Райан открыл дверцу и сел рядом. Здесь было более просторно, можно вытянуть ноги, и он полагал, что оскорбит водителя, если сядет на заднее сиденье.

— Привет, Джон, — ответил Райан.

Что, опять вчера как следует поддал, док, а? — подумал Кларк. — Ну и дурак же ты! Для такого умного мужика ты ведешь себя поистине глупо. И, конечно, прекратил утренние пробежки? — Взгляд Кларка скользнул по животу Райана, туго обтянутому брючным ремнем. Ничего не поделаешь, узнаешь на своем опыте — как это узнал сам Кларк, — что работа до позднего вечера и слишком много спиртного годятся только для глупой молодежи. Джон Кларк превратился в идеал здоровой добродетели еще до того, как достиг возраста Райана. И это спасло ему жизнь, по крайней мере один раз.