Секрет Пегаса - Грег Лумис Страница 14

Если все это совпадения, то рядом с картиной Пуссена алмаз Хоупа с его проклятием [12]— все равно что четырехлистный клевер, символ удачи.

Но Лэнг видел здесь вовсе не совпадение, а четкую систему, страшную своей однозначностью: любому владельцу картины грозит серьезная опасность. В том числе и ему самому.

Но почему? Оригинал картины Пуссена, тот, что в Лувре, видят миллионы людей. В таком случае получается, что причиной всего, что творится вокруг картины, является то самое небольшое различие в деталях заднего плана холста Джанет и оригинала. Если картина так нужна им, что они ради нее убивают людей и поджигают дома…

Лэнг твердо знал четыре вещи. Кто-то стремится уничтожить все следы существования этой картины. Злоумышленников не останавливает то, что от их действий страдают и гибнут люди. У них имеется всемирная разведывательная система, не уступающая по своим возможностям полиции или даже превосходящая ее. Они хорошо подготовлены для того, чтобы добиваться своей цели.

Два заключительных пункта казались особенно устрашающими. Осведомленность и подготовленность этих людей говорили о том, что они профессионалы, значит, входят в состав организации. Какая структура станет убивать и поджигать лишь для того, чтобы уничтожить копию картины Пуссена? Только та, которая очень сильно заинтересована в сохранении какой-то тайны, скрытой в картине.

Его размышления прервал Грампс, возбужденно расхаживавший по комнате.

— Хорошо-хорошо, — сказал Лэнг. — Еще минуточку.

Он прошел в спальню, выдвинул ящик тумбочки, вынул оттуда «браунинг», отвел затвор, дослал патрон в патронник, щелкнул предохранителем и сунул пистолет за пояс. Рейлли сказал себе, что с этой минуты не будет расставаться с пистолетом, прямо как с кредитной карточкой. Ни шагу из дома без него.

Завтра он получит разрешение на оружие. Сегодня пусть лучше его поймают с пистолетом, чем с голыми руками.

Выходя с Грампсом на поводке из квартиры, Лэнг вновь задержался, чтобы оставить на двери две полезные штучки. Первая представляла собою тонкую полоску прозрачной клейкой ленты на двери и косяке. Профессионал должен был предвидеть что-нибудь подобное и обнаружить закладку без труда. Потом он послюнявил палец, мазнул им по бронзовой дверной ручке и приклеил там волосок. Эту хитрость заметить было практически невозможно. Волос отвалится от малейшего прикосновения.

Если Рейлли не ошибался в своих предположениях, скоро следовало ожидать гостей.

4

Атланта. Через несколько минут

Вернувшись домой с Грампсом, Лэнг первым делом сунул в микроволновку замороженные энчилады [13], а Грампсу положил собачьей еды, которую сегодня купил-таки в магазине. Слушая жадное чавканье пса, он решил, что не ошибся в выборе сорта.

Еда, которую Лэнг приготовил для себя, оказалась так густо наперченной, что ее, пожалуй, следовало рассматривать как военную провокацию со стороны Мексиканских Соединенных Штатов против Соединенных Штатов Америки. Остатки он вывалил в миску Грампса. Пес смерил его неодобрительным взглядом и вернулся в свой угол, не прикоснувшись к подношению. Похоже, что Лэнг лучше разбирался в собачьих консервах, чем в кухне других народов.

Рейлли выбрал не слишком удобное кресло из гнутых металлических трубок и поставил его около входа в квартиру. Оно будет скрыто за дверью, когда кто-то войдет. Потом он пристроил по другую сторону от входа торшер на гибком штативе, расположив его как можно ниже, чтобы фигура вошедшего вырисовывалась силуэтом на освещенном фоне, но свет при этом не проникал за пределы квартиры, в холл. «Браунинг» Лэнг положил на колени, хотя не намеревался пускать его в дело без крайней необходимости. Ему нужны были ответы на вопросы, а не трупы.

Он принялся ждать.

Света для чтения не хватало. Поэтому Рейлли просто сидел, разглядывая Атланту, раскинувшуюся за окном. Далеко на юге он видел осыпанные множеством огней авиалайнеры, взлетавшие и приземлявшиеся в международном аэропорту Хартсфилд-Джексон. Где-то между Лэнгом и лежавшим вдали аэропортом по небу бесцельно разгуливали лучи мощных прожекторов. Он подавил желание взглянуть на светящийся циферблат часов: когда следишь за временем, оно тянется гораздо медленнее.

Возможно, Рейлли ошибался, и опасность ему не грозила. Да, возможно, но маловероятно. Люди, которые уничтожили дом в Париже и подожгли квартал в Атланте, вряд ли оставят его в покое. Вопрос лишь в том, как скоро они этим займутся.

Когда, по приблизительной оценке Лэнга, уже перевалило за полночь — именно в это время он обычно выключал свет и отправлялся спать, — он услышал за дверью какие-то звуки, даже не столько шум, может быть, даже кажущийся, сколько нечто, нарушившее звенящую тишину. Грампс зарычал, сначала тихо, потом громче, но затих после того, как хозяин успокаивающе положил руку на мохнатую голову. Похоже, пес принял к сердцу выговор, который Лэнг сделал ему после ограбления.

Рейлли поднялся, бесшумно отодвинул кресло в сторону и вновь убрал «браунинг» за пояс. По спине, по мускулам, напрягшимся в ожидании, пробежали ледяные мурашки. Уже много лет он не испытывал этого ощущения и даже, как выяснилось, соскучился по нему.

В двери послышалось несколько чуть слышных быстрых щелчков. Лэнг был рад, что не поспешил сменить замок. Это обязательно насторожило бы того, кто сейчас ковырялся в нем с другой стороны двери, навело бы его на мысль о том, что хозяин квартиры ждет возвращения непрошеного гостя, заставило бы держаться еще осторожнее, чем при обычном ограблении.

Лэнг напрягся и несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул, пытаясь расслабить мышцы и успокоить мысли. Давным-давно, еще во время обучения, он усвоил, что излишнее напряжение влечет за собой ошибки, которые могут означать смерть. Впрочем, и о напряжении, и об обучении он забыл, как только дверь медленно отворилась внутрь — темный прямоугольник на фоне бледного участка стены, который освещала опущенная к полу лампа.

Лэнг хотел было кинуться всем весом на дверь и притиснуть пришельца к косяку, но сдержал этот порыв. Слишком легко было бы незваному гостю сбежать в холл или выстрелить сквозь дверь. Так что Рейлли выждал до тех пор, пока на освещенном фоне не вырисовался целиком силуэт мужчины. Темная фигура протянула руку и бесшумно прикрыла дверь. В ладони что-то сверкнуло.