Клуб адского огня - Питер Страуб Страница 13

Холли Фенн был из тех мужчин, которые заполняют собой все пространство, когда находишься рядом с ними в помещении. Вот и сейчас он занял чуть ли не целиком лестницу. Его плечи, руки, даже его голова казались в два раза больше своего настоящего размера. Внутренняя энергия словно распирала ткань его пиджака и завивала в кольца темно-русые волосы на затылке. Воздух в доме Натали пах пылью, увядшими цветами, немытой посудой, окурками в мусорном ведре и присутствием большого количества мужчин. Дэйви с отвращением пробормотал что-то.

— Дело обычное: в подобных местах запашок тот еще, — откликнулся Фенн.

На стене висела репродукция с изображением рыбацкой деревушки на высоком глинистом берегу, — такую же репродукцию они дома заставили полками с книгами «Ченсел-Хауса». В гостиной на звук их шагов обернулись трое мужчин: полицейский в форме, за которого Нора приняла поначалу Холли Фенна; на двух других мужчинах были абсолютно одинаковые серые костюмы, белые рубашки и темные галстуки. У них были узкие высокомерные лица, и они стояли бок о бок, словно шахматные фигуры. Нора почувствовала в воздухе едва уловимый гнилостный запах засохшей крови.

Дэйви подошел последним. В тусклом свете неестественно живые и яркие, его черные глаза и красиво очерченные брови подчеркивали бледность и неправильные черты лица.

Фенн представил их офицеру Майклу Ледонну, а также мистеру Хашиму и мистеру Шаллу из ФБР. Вопреки первому впечатлению Хашим и Шалл были мало друг на друга похожи: мистер Хашим был моложе, массивней, фигура его напоминала борца, которых обожала Натали. В отличие от своего напарника, светловолосый мистер Шалл был выше и менее габаритен. Похожими их делали одинаковые позы, выражения лиц и окружавший обоих ореол запредельных полномочий и власти.

— Мистер и миссис Ченсел были друзьями покойной, и я попросил их пройтись по дому, посмотреть, не заметят ли они что-нибудь интересное, что может пойти на пользу следствию.

— Пройтись, — повторил мистер Шалл.

— Пройтись, — эхом откликнулся мистер Хашим и чуть склонился, чтобы получше рассмотреть свои тщательно отполированные розовые ногти, контрастирующие с темным цветом ладони. — Ничего себе...

— Я рад, что мы все одинакового мнения по этому вопросу, — сказал Фенн. — Майк, ты не мог бы подержать банку миссис Ченсел?

Офицер Ледонн взял банку и поднес ее к глазам.

— Эти люди были здесь недавно? — спросил мистер Шалл, тоже приглядываясь к банке.

— Достаточно недавно, — кивнул Фенн. — Осмотритесь хорошенько, ребята, только ни в коем случае ничего не трогайте.

— Представьте себе, что вы в музее, — сказал мистер Шалл.

— Приступайте, — кивнул мистер Хашим.

Нора прошла мимо них в гостиную. После слов мистера Шалла и мистера Хашима Норе захотелось дотронуться до всего, что попадалось на глаза. Серые штрихи сигаретного пепла испещряли рыжевато-коричневый ковер, в кремовой обивке дивана была прожжена дыра. Журнальный столик был завален грудами газет и журналов. На кирпичном выступе над камином аккуратно стояли два романа Дина Кунца в мягких обложках. Железные флюгеры и причудливой формы коряги, найденные в воде, висели по стенам, видимо, оригинальности ради. Агенты ФБР бесстрастно наблюдали за Норой. Она посмотрела в упор на мистера Шалла — тот моргнул. Не меняя выражения лица, Нора развернулась и принялась разглядывать комнату — казалось, гостиная была полна духом Натали Вейл и одновременно пуста от ее отсутствия. Мистер Шалл и мистер Хашим были правы — они с Дэйви находились в музее.

— Натали никому не звонила в тот вечер? — спросил Дэйви.

— Нет, — ответил Фенн.

Подходя к кухне, Нора вдруг поняла, что не хочет, решительно не хочет, очень не хочет осматривать этот дом. И все же она здесь, в кухне Натали. Дэйви словно в забытьи проплыл мимо шкафов с множеством выдвижных ящичков, над раковиной покачал головой и остановился возле фотографий, приколотых к висящей на стене у холодильника пробковой доске. Ради Натали Нора заставила себя взглянуть на то, что ее окружало, и в то же мгновение поняла: хочет она этого или нет, все вокруг изменилось. В гостиной ее чувства еще притупляли сила привычки и смущение.

Теперь — когда она чуть успокоилась и исчезли и сила привычки, и смущение, — куда бы она ни взглянула, везде были следы желаний и предпочтений Натали Вейл. Деревянные столешницы хранили шрамы в тех местах, где Натали резала хлеб из муки грубого помола, из которого любила поджаривать тосты к завтраку. В мусорном баке вместе со смятыми пустыми пачками из-под сигарет валялись пакеты с эмблемой «Уолдбаума». Полупустые баночки с джемом обступили тостер. Рядом с раковиной выстроились немытые стаканы, хранившие легкий запах пива, а рядом — груда тарелок с прилипшими к краям мазками джема, кусочками мяса и крошками тостов. На одном из столов рядом с несколькими бутылками вина лежал пакет с гниющим виноградом. Норман Вейл со своей новой женой вряд ли пили на террасе дома в Малибу красное сухое «Файерхауз Голден Маунт» по цене девять долларов девяносто девять центов за литр.