Нарисованная смерть - Джорджо Фалетти Страница 13

Логан попробовал зайти с другой стороны, прекрасно понимая, что это его последний оплот.

– Джордан – твой родственник и не может быть максимально объективен.

– Мы все видели, как Джордан расшифровал тот номер на стене. Если уж он после такого зрелища…

Кристофер запнулся и на мгновение вновь стал отцом, увидевшим труп сына. Но это была лишь доля секунды – мэр тут же взял себя в руки.

– Если уж он после такого зрелища сохранил хладнокровие, не думаю, чтоб он и в дальнейшем давал волю своим чувствам.

На лице Мейнарда появилось выражение человека, готовящегося срыть гору столовой ложкой.

– Ну, не знаю…

– Зато я знаю, – вновь перебил Кристофер. – Я отлично знаю, чего хочу. А ты должен мне помочь этого добиться.

Впервые после прибытия Джордан услышал свой голос:

– Вам не кажется, что не худо бы прежде спросить меня?

Мейнард и Кристофер воззрились на него так, словно он только что появился в комнате. По бескровному и бесстрастному лицу Рубена Доусона промелькнула тень улыбки.

Джордан оторвался от окна и шагнул к столу.

– Я вышел из игры, Кристофер. Видит бог, я скорблю о потере Джеральда, но сейчас мне положено быть по меньшей мере за сто пятьдесят миль отсюда.

Голубые глаза брата ощупали его лицо, ища утешения.

– Дорога от тебя не убежит, Джордан. Поедешь, когда все будет кончено. На тебя вся надежда. – Чуть помедлив, мэр обратился к шефу полиции уже другим тоном, без металла в голосе: – Мейнард, оставь нас одних ненадолго.

– Да-да, конечно.

– Рубен, ступай налей мистеру Логану чего-нибудь выпить.

Доусон поднялся, не меняя выражения лица, и оба вышли из кабинета, видимо радуясь этой передышке. Джордану в глубине души было приятно, что брат распространил свою деликатность и на верного фактотума.

Он подвинул к себе деревянный стул, который только что занимал Логан, и, садясь, подумал, не обжечь бы зад.

Кристофер вновь заговорил – проникновенно и доверительно:

– Логан сделает все, как я скажу. Обещаю тебе всяческую поддержку с моей стороны. Скажи только слово, в твоем распоряжении будут и люди, и техника. Мы не станем этого обнародовать, но расследование возглавишь ты, со всей полнотой полномочий. Если хочешь, на официальную часть отрядим Буррони.

– Не думаю, чтоб он был от этого в восторге.

– Я слышал, ему тормознули повышение. Так мы ему пообещаем стремительный карьерный взлет.

Джордан промолчал. Доверительный тон брата перешел в умоляющий:

– Джордан, ты должен за это взяться.

Он ответил вопросом, обращенным не только к брату, но и к себе:

– Почему я?

– Потому что убили твоего племянника. И потому что тебе на роду написано служить в полиции.

Джордан уставился в пол, словно размышляя. Его бесило, что он не может найти контраргументов. И немудрено. Ведь брат только что сказал чистую правду.

Я уже не лейтенант, Родригес…

Решение, как и всегда в жизни, он принял за секунду. Иногда ему приходилось раскаиваться в этом, иногда нет. Что ж, будем надеяться, что сейчас второй случай.

– Ладно, я согласен. Пусть мне как можно скорее доставят показания свидетелей, заключение о вскрытии и данные экспертизы. И прошу мне не мешать. Если что понадобится – позвоню.

– Все, что скажешь. Протокол допроса Лафайета Джонсона уже у Рубена, предварительное заключение тоже. Возможно, с минуты на минуту подвезут данные поверхностного осмотра.

– Хорошо, я буду держать тебя в курсе.

Джордан встал и направился к двери. Он уже взялся за ручку, когда его остановил голос брата:

– Спасибо, Джордан, я понимаю, ты только ради меня…

На сей раз он перебил мэра. Кристофер Марсалис к этому не привык.

Джордан обернулся, и ледяной тон его вмиг разрушил воцарившееся было меж ними согласие.

– Позволь мне на сей раз побыть эгоистом. Искуплением своей вины займись сам, а мне надо искупить свою.

– Так или иначе, спасибо тебе, Джордан. Я этого никогда не забуду.

Джордан не сдержал горькой усмешки.

– Такого я, по-моему, от тебя еще не слышал.

При этих словах Кристофер заметно помрачнел. Закрывая за собой дверь, Джордан мысленно пожелал брату полного бесчувствия. Оставаться в четырех стенах наедине с кошмарным призраком – тяжкое испытание даже для закаленного мэра.