Скажи мне, кто я - Адриана Мэзер Страница 13

Лейла входит в столовую на шаг впереди меня. Это место будто оформлено в стиле королевского банкетного зала. Здесь три стола. Тот, что по центру, рассчитан человек на двадцать и стоит на некотором возвышении. Перпендикулярно ему расположены два длинных стола, рассчитанных не меньше чем на пятьдесят человек каждый. Вдоль всех столов, накрытых хрустящими белыми скатертями – кстати, очень непрактичный выбор для толпы подростков – и украшенных орнаментом из еловых веток и белых цветов, аккуратными рядами стоят обитые бордовым бархатом стулья. С потолка свисают ажурные металлические люстры с настоящими свечами.

Преподаватели занимают места за столом на возвышении, а ученики тихо и аккуратно рассаживаются по своим местам. Слышится приглушенный гул разговоров, совершенно непохожий на привычный мне хаос школьной столовой.

Я следую за Лейлой к центру одного из длинных столов. Напротив каждого стула стоят фарфоровые тарелки и тщательно начищенное столовое серебро – такое я видела только в кино. Пока я таращусь на роскошно накрытые столы, вдруг слышу, как кто-то зовет меня по имени. Поднимаю взгляд и вижу улыбающуюся мне Аарью.

– Садись, садись, – приглашает Аарья, а Феликс отодвигает для меня стул.

– Лейла, – говорю я. – Хочешь…

– Нет, – отрезает она и идет дальше.

Я смотрю в ее удаляющуюся спину.

– Не переживай. Переживаний Лейлы хватит на всю школу, – усмехается Аарья.

Сажусь на отодвинутый Феликсом стул. Чувствую себя как-то странно, поскольку уже привыкла повсюду следовать за Лейлой, хотя уверена, что нам с ней не помешает провести минутку порознь.

– Спасибо, – благодарю я Феликса, который усаживается рядом со мной.

– Тебя здесь все обсуждают. – Аарья придвигает ко мне блюда с жареной цветной капустой и морковью и поддон с лазаньей. Я с радостью их принимаю. – Хотя тебе об этом, конечно, никто не скажет.

Девушка с длинными рыжими дредами, уложенными по центру головы, подобно «ирокезу», поворачивается и смотрит на Аарью.

– Что? – спрашивает Аарья. – Какие-то проблемы?

Девушка качает головой и возвращается к своему обеду, но она совсем не выглядит смущенной. На самом деле я бы даже предположила, что они с Аарьей подруги. Любопытно, что у такого общительного, раскрепощенного человека, как Аарья, такие скованные и сдержанные друзья.

Феликс наливает мне стакан воды. Теперь, сидя так близко от него, я замечаю, что шрам у него на лице представляет собой непрерывную линию, как порез от ножа или меча. Можно вообразить, что его нанес рыцарь или пират из детской книжки. Шрам совсем бледный, явно давно зарубцевавшийся. Неужели кто-то и в самом деле порезал Феликсу лицо, когда он был ребенком?

– Странно, тут почти никто на меня даже не смотрит, не говоря уж о разговорах.

– Компания здесь не самая дружелюбная, – говорит Феликс, и по его тону ясно, что его это вполне устраивает.

– Говори за себя, – вставляет Аарья. – Со мной весело.

Он изгибает бровь.

– Готов поспорить, большинство здесь присутствующих с этим не согласятся.

– Сказал угрюмый Гас с серых и дождливых болот ^[3], – говорит она с полным ртом, заставляя меня думать, что Феликс настоящий британец, даже если Аарья – нет.

Он негодующе смотрит на нее.

– Ладно, ладно, – драматично произносит она, будто сдаваясь. – Ты не угрюмый. С тобой вообще обхохочешься. Никто не может угомониться, когда ты рядом. Видимо, ты пошел в…

– Аарья, – резко осаждает ее Феликс, еще больше выпрямляя спину.

Она смеется.

– Видел бы ты свое лицо, дружок.

Перевожу взгляд с одного на другую и хватаю кусок чесночного хлеба. Школа, конечно, на редкость подозрительная, но еда здесь великолепная.

– Итак, Новембер, расскажи нам о себе.

Я улыбаюсь.

– Я думала, первое правило этого места – ничего не говорить.

– Ты правда думала, что мы не делимся личной информацией? – спрашивает Аарья. – Знаешь, какое еще правило все нарушают? Запрет на свидания.

Я кашляю, поперхнувшись сидром, а Аарья смеется. Ее громкий, непринужденный смех привлекает внимание некоторых сидящих рядом учеников. Она сурово смотрит на них, пока они не отворачиваются.

– Что ж, в таком случае я рада, что скоро поеду домой.

– Домой? – удивленно спрашивает Феликс.

– На каникулы, – поясняю я.

Аарья и Феликс едва заметно переглядываются, и у меня возникает чувство, что они сделали какой-то вывод. Ищу глазами Лейлу и думаю, не пересесть ли мне к ней.

– Когда попадаешь сюда впервые, чувствуешь себя не в своей тарелке, – говорит Аарья. – Мы все через это прошли. Но что делать, пришлось привыкать. Хотя мы-то все здесь довольно давно. А тебе сколько, семнадцать?

В ответ я только пожимаю плечами.

– Кажется, для этого места я уже старовата.

Феликс макает кусок хлеба в томатный соус и качает головой.

– Дело не в этом. Просто ты первая, кого мы знаем, кто поступил так поздно. Как тебе это удалось? Наверное, стоило огромных денег.

Его интонация и поза заставляют меня повнимательнее приглядеться к нему. Никогда не встречала никого, кто держался бы, как неловкий ботан из клуба дебатов, обладая при этом внешностью привлекательного пирата.

Аарья кивает.

– Я… – Если расскажу им, что у нас никогда не было много денег, получится, что я говорю о своей семье. А если скажу, что не знаю, то выдам свою невежественность по поводу этой ситуации. Черт возьми! Любой разговор здесь напоминает хождение по минному полю. Я смеюсь, чтобы отвлечь их от своего молчания. – Тайны есть тайны, – в итоге говорю я. Краем глаза замечаю едва уловимую улыбку девушки с дредами. – Но хватит уже обо мне. Что скажешь о себе, Феликс? Судя по ударному «е» в твоем имени, ты, скорее всего, британец? – Я делаю паузу. – Ты знал, что твое имя означает «удачливый» или «успешный»? А твое, Аарья, это имя богини Дурги на санскрите, но оно встречается во многих странах. – Постукивая пальцами по столу, стараюсь вспомнить все, что знаю об этимологии ее имени. – Но санскрит мертвый язык, не говоря уж о том, что имя Аарья дается как мальчикам, так и девочкам. Забавно: твое имя такое же переменчивое, как твой акцент. Может, это вообще псевдоним?

Аарья нарочито медленно хлопает в ладоши и громко смеется, отчего сидящие поблизости ученики снова косятся на нее.