Дочь убийцы - Джонатан Келлерман Страница 12

Она проснулась на рассвете, голодная, и через стеклянную дверь стала наблюдать за пеликаном, нырявшим в волны за своим завтраком. Вдоль линии прибоя бродили ржанки. Внимание Грейс привлекла черная точка, то появлявшаяся, то исчезавшая в волнах. Женщина встала, завернулась в желтое кимоно и вышла на террасу.

Устремив взгляд туда, где она в последний раз видела черную точку, Блейдс ждала. Вот опять, в нескольких ярдах к северу… Калифорнийский морской лев медленно плыл по волнам, время от времени ныряя на глубину. Красивый, благородный хищник.

Грейс немного полюбовалась им, а потом сварила кофе и выпила первую из трех чашек, пока делала себе яичницу из четырех яиц с сыром, генуэзской салями, вымоченными в воде сушеными белыми грибами и душистым луком. Намазав маслом две булочки, врач съела все до крошки. В половине восьмого она была уже на шоссе, не сдерживая «Астон Мартин» и готовясь к встречам с пациентами, которыми будет заполнен весь ее день.

Беверли, готовившаяся к свадьбе, была гораздо лучше одета и причесана, а также явно лучше владела собой, чем та молодая вдова с красными от слез глазами, которая впервые появилась в кабинете Блейдс. Тогда она вся дрожала и едва могла говорить. Сегодня утром ее глаза были ясными, и сердечность и ожидание перемежались в них со вспышками тайного жара – Грейс знала, что это признак вины.

Не слишком сложная задача: в тот момент, когда будущий муж должен получить свой официальный статус, бедняжка могла думать только о бывшем муже.

Когда Бев познакомилась с тридцатилетним пожарным Грегом из Портленда, он отличался невозмутимостью и непринужденностью человека, тело которого работает, как часы. А потом часы сломались.

Рак, отнявший у него жизнь, был той редкой формы, лекарства от которой не существовало. Беверли видела, как тает муж.

Кто мог винить ее за то, что она утратила надежду? Грейс потребовалось много времени, чтобы убедить эту милую, добрую молодую женщину, что понятие «будущее» для нее тоже имеет смысл. Теперь Бев собиралась предпринять вторую попытку, и это отлично!

– Я не боюсь, доктор Блейдс. Думаю, я просто… волнуюсь. Ладно, хотите честно? Я напугана до смерти.

– Значит, вы во всеоружии, – сказала психотерапевт.

– Прошу прощения?

– Если вы в ужасе, это совершенно понятно, Бев. Все, что слабее ужаса, можно расценивать как героизм.

Бев смотрела на собеседницу во все глаза.

– Вы не шутите?

– Нет.

На лице пациентки отразилось сомнение.

– Когда вы начали волноваться? – Грейс намеренно избегала слова «страх». Менять контекст – это ее работа.

– Пожалуй… недели две назад, – сказала Бев.

– По мере приближения свадьбы.

Кивок.

– А вы можете утверждать, что до этого в основном были счастливы? – продолжила расспросы доктор.

– Да, конечно.

– Конечно…

– Я выхожу за Брайана. Он замечательный человек.

– Но…

– Никаких «но», – сказала Беверли и расплакалась. – Я чувствую себя неверной женой! Как будто изменяю Грегу!

– Вы любили Грега. И, естественно, верны его памяти.

Клиентка всхлипнула.

– Для всех остальных Грег – просто память. Для вас – другой мужчина, – сказала врач.

Эти слова вызвали новый поток слез.

Грейс позволила Бев немного поплакать, а потом наклонилась к ней, вытерла ей платком глаза и сжала ее руку. Когда пациентка тяжело вздохнула, психотерапевт посадила ее в кресло, придав ей позу, которая заставляла расслабиться.

В вопросах исцеления начинает тело, а разум идет следом. Так сказал ей Малкольм. Один раз, но она запомнила.

Прием сработал: лицо Бев расслабилось. Слезы высохли.

Блейдс подарила ей самую ласковую улыбку, на которую только была способна. Клиентка улыбнулась ей в ответ.

Посторонний человек мог бы принять их за двух хорошеньких молодых женщин, непринужденно болтающих в красивой, ярко освещенной комнате.

– Грег вас очень любил, и поэтому одну вещь мы знаем точно, – сказала Грейс, дождавшись нужного момента.

– Какую? – Бев смотрела на нее затуманенными от слез глазами.

– Он хотел, чтобы вы были счастливы.

Молчание.

– Да, знаю, – наконец произнесла молодая вдова. Это прозвучало как признание.

– Но это по-прежнему вас беспокоит.