Палач - Дэниел Коул Страница 12

Внезапно погас свет.

Остались лишь неясные отблески потрескивающего во внутреннем дворике пламени – последние следы «охоты на ведьм». Над догорающим матрацем висели два силуэта.

Послышался громкий хлопок. Все пространство дворика заволокло дымом. Потом громыхнул еще один.

В железные ворота на противоположном конце дворика влетел отряд бойцов спецназа в полном боевом снаряжении и противогазах. Закрывая лица руками, бунтовщики бросились врассыпную, будто гиены, на которых объявили отстрел.

Бакстер увидела Кертис, лежащую без сознания в нескольких метрах от нее, подползла к ней и запахнула на ней разодранную юбку. На голове агента ФБР красовалась приличных размеров шишка, но других повреждений не наблюдалось.

Бакстер почувствовала жжение во рту и в носу – до этой части дворика тоже добрался слезоточивый газ. Сквозь затянувшую глаза пелену Эмили увидела, как призрачные силуэты вокруг огня превратились в одно сплошное размытое пятно, и вдохнула обжигающую боль, означавшую, что она еще жива.

После сорокаминутной промывки глаз в медицинском блоке Бакстер наконец разрешили присоединиться к Рушу и начальнику тюрьмы Дэвису. Руш, придя в себя быстрее других, уже ввел ее в курс последних событий, пока она, чертыхаясь, проходила процедуры.

Как оказалось, во время бунта погибли два человека. Первым был заключенный по имени Доминик Баррелл, вторым – что тревожило гораздо больше – Масс. Записи камер видеонаблюдения подтвердили, что Баррелл сначала убил Масса, а потом покончил с собой.

Кертис очнулась, но все еще не могла оправиться после пережитого. Розенталю сломали ключицу, но держался он бодро.

Теперь, когда к Бакстер вернулось зрение, она начала подозревать, что Руш пострадал сильнее, чем хотел показать. Он хромал, как будто нарочно старался не дышать глубоко, а когда думал, что его никто не видит, хватался за грудь и кривился от боли.

Начальник тюрьмы заверил, что, когда заключенных развели по камерам, на месте преступления никто ничего не трогал. Затем как можно вежливее объяснил, что, поскольку девать заключенных больше некуда, крыло усиленного режима функционирует как обычно, просто с двумя трупами, болтающимися на перекинутой через балку веревке. Поэтому чем быстрее они проведут все необходимые мероприятия, тем будет лучше.

– Я готова, а вы? – произнесла Бакстер; с воспалившимися и налившимися кровью глазами она выглядела слегка безумно, – Кертис будем ждать?

– Она просила начинать без нее.

Бакстер несколько удивилась, что агент ФБР добровольно отказывается осмотреть место совершившегося прямо на ее глазах преступления, но развивать эту тему не стала.

– Тогда вперед.

Бакстер и Руш подняли глаза на два тела, болтающихся в шести футах над их головами. Она заметила, что агент ЦРУ опять схватился за грудь. Им удалось убедить возглавившего расследование детектива и его команду дать им пять минут наедине с местом преступления.

Защищенные многочисленными бронированными дверями, без единого дуновения ветерка за отсутствием открывающихся окон, тела висели пугающе неподвижно на противоположных концах самодельного каната, перекинутого через перила второго этажа.

Бакстер была слишком взбудоражена этой зловещей картиной, чтобы почувствовать, как с ее души упал камень: знал что-то Масс или нет, теперь это не имело никакого значения.

Ей больше ничего не угрожало.

– Что же это получается, мы с вами заверили Кертис, что совершенное в Америке преступление не имеет ко мне никакого отношения, а оказалось, что еще как имеет! – беспечно бросила Бакстер.

Затем оглядела неряшливо начертанные буквы на груди Масса, совершенно почерневшие от запекшейся крови, и прочла вслух:

– «Наживка». Так же, как и на первом трупе.

Она отошла в сторону, подняла глаза на мускулистое тело Доминика Баррелла, тоже до пояса обнаженное, и увидела, что у него на груди тоже вырезана надпись.

– «Кукла», – прочла Эмили. – Такого еще не было?

Руш лишь неопределенно пожал плечами.

– Не было? – спросила Бакстер.

– Думаю, нам надо поговорить с Кертис.

Вернувшись в медицинский блок, Бакстер и Руш обнаружили, что Кертис чувствует себя значительно лучше. По сути, она уже вовсю допрашивала какого-то красавца под сорок в гражданской одежде и со слегка не по возрасту длинными прямыми волосами.

Не желая вмешиваться в их разговор, Руш пошел сделать еще кофе. Бакстер без колебаний вошла в комнату.

– Все в порядке? – спросила она Кертис, которая, похоже, была не очень довольна, что ее перебили на середине фразы.

– Да, спасибо, – ответила Кертис, пытаясь как можно вежливее отделаться от Бакстер.

Вопросительно махнув рукой на привлекательного молодого человека, Бакстер вдруг осознала, что стоит перед двумя топ-моделями, – и это еще она не могла его толком разглядеть с расстояния трех метров.

– Это… – с явной неохотой начала Кертис.

– Алексей Грин, – улыбнулся мужчина, встал и твердо пожал ей руку, – а вы, надо полагать, прославленный детектив Эмили Бакстер. Весьма польщен.

– Взаимно, – ответила Бакстер невпопад.

Она не могла оторвать взгляд от его идиотских скул.

Детектив покраснела, быстро извинилась и пошла за Рушем.

Пять минут спустя Кертис все еще была поглощена допросом. Точнее, если Бакстер, конечно, не ошибалась, эта чопорная женщина, специальный агент ЦРУ, банально флиртовала.

– А знаете что? – обратился к Эмили Руш. – Пошло оно все к черту. Нам надо ввести вас в курс дела. Пойдемте поговорим.

Они вышли на улицу в морозный, но солнечный день. Бакстер опять надела на голову шапочку с помпоном.

– С чего бы начать? – без особой уверенности в голосе сказал он. – Банкир Вильям Коукс, которого повесили на Бруклинском мосту…

– Если вы не против, давайте с этого момента называть его просто Банкиром, – попросила Бакстер.

– Конечно-конечно… Мы полагаем, что одна его рука болталась свободно только потому, что убийце помешали довести дело до конца. В пользу этого говорят и показания свидетелей, видевших, как с моста в Ист-ривер что-то упало.

– А можно ли выжить после такого падения? – спросила Бакстер, натягивая шапочку ниже в попытке получше закрыть замерзшее лицо.

– Нет, – решительно ответил Руш, – во-первых, высота моста примерно сорок метров. Во-вторых, в ту ночь в Нью-Йорке было минус девять и река покрылась толстым слоем льда. В-третьих, что еще важнее, на следующее утро труп выбросило на берег. Ни за что не догадаетесь, что было написано у него на груди…

– «Кукла»! – хором воскликнули они.

– Таким образом, – обобщила Эмили, – у нас есть две жертвы с одинаковыми надписями на груди и двое мертвых убийц, тоже с одинаковыми надписями, причем оба преступления совершены на противоположных концах Атлантики, так?