Выжить, чтобы умереть - Тесс Герритсен Страница 12

На двадцатитрехметровой яхте? — впечатлился Фрост. — А денежки-то у них были! Чем они зарабатывали?

Аннабель была домохозяйкой, а Николас работал финансовым консультантом в какой-то фирме в Провиденсе. Соседка не смогла припомнить название.

Кроу рассмеялся.

Да уж, должность финансового консультанта очень ассоциируется с деньгами!

Радикальный поступок, верно? — сказал Фрост. — Взять и внезапно сжечь все мосты. Все оставить и утащить семью на яхту.

Именно так и считает соседка, — подтвердил Мур. — К тому же это случилось внезапно. Аннабель вообще ничего не говорила о путешествии заранее, только накануне отъезда сказала. Это заставляет задуматься.

О чем? — не понял Кроу.

А может, эта семья от чего-то бежала? Боялась чего-то? Вдруг два нападения на Тедди все-таки связаны?

Нападения с интервалом в два года? — Кроу покачал головой. — Насколько нам известно, семейство Клоков знать не знало Акерманов. Общее между ними только одно — мальчик.

Просто это беспокоит меня. Вот и все.

Джейн это тоже беспокоило. Она смотрела на рождественскую фотографию — вероятно, последнюю фотографию семейства Клоков. Каштановые волосы Аннабель, слегка отливавшие золотом, были забраны наверх, и эта прическа казалась небрежно-элегантной. Ее лицо с нежно изогнутыми бровями, словно вырезанное из слоновой кости, могло бы украсить полотно любого средневекового художника.

Николас был блондином атлетического телосложения, его внушительные плечи, казалось, заполняли собой всю лимонно-желтую рубашку поло. Квадратный подбородок и прямой взгляд придавали ему вид мужчины, созданного защищать свою семью от любой опасности. В тот день, когда была сделана эта фотография, когда этот человек, улыбаясь, обхватил жену своей мускулистой рукой, он еще не мог представить, какие ужасы ждут их впереди. Свою собственную водную могилу. Убийство жены и двоих детей. В тот момент фотокамера запечатлела семью, которой не нужно было бояться будущего, их глаза и улыбки ярко светились оптимизмом; этот же свет отражали рождественские украшения, развешанные у них за спинами. Даже Тедди, стоявший позади младших сестренок, казалось, был полон оптимизма. Трое детей-ангелочков с одинаковыми светло-каштановыми волосами и большими голубыми глазами. Все они улыбались и чувствовали себя прекрасно в безопасном семейном мирке.

А Джейн подумала, что Тедди никогда больше не окажется в безопасности.

Убивать просто. Нужны лишь свободный доступ к жертве и подходящее орудие — пуля, лезвие или семтекс. И если все правильно распланировать, убирать за собой не придется. Однако добраться до человека вроде Икара, живого и сопротивляющегося, человека, окруженного родней и телохранителями, — дело куда более тонкое.

Именно поэтому большую часть июня мы потратили на наблюдение, разведку и тренировки. Мы работали подолгу, семь дней в неделю, но никто не жаловался. Да и что жаловаться? У нас была комфортабельная гостиница, и все наши расходы покрывались сполна. А к концу дня у нас всегда было много спиртного. И не какого-нибудь пойла, а хорошего итальянского вина. За то, что от нас требовали, мы считали, нам полагалось все самое лучшее.

В один из четвергов нам позвонил местный агент. Он работал официантом в ресторане «Ла Нонна», и в тот вечер два смежных стола были зарезервированы к ужину. Один — на четверых, другой — на двоих. Тот, кто делал заказ, попросил, чтобы сразу после прибытия гостей были откупорены бутылки «Брунелло ди Монтальчино», дабы они успели как следует «подышать». Официант нисколько не сомневался в том, для кого забронировали эти столики.

Они приехали на двух машинах — одна следовала за другой. В черном «БМВ» оказались два охранника. За рулем серебристого «Вольво» сидел Икар. Одна из его причуд — он всегда упрямо хотел бьипь сам себе водителем, хотел владеть ситуацией. Обе машины припарковались прямо напротив «Ла Нонны», чтобы во время всего ужина за ними можно было наблюдать. Я уже занял позицию — уселся в близлежащем уличном кафе и заказал чашку эспрессо. Оттуда я мог со всей ясностью, словно с первого ряда на балетном спектакле, наблюдать за зрелищем, которое вот-вот должно было начаться.

Я видел, что сначала из «БМВ» вышли телохранители, они проследили, как Икар выбирался из своего «Вольво». Он всегда ездил именно на «Вольво» — странный выбор для человека, который был в состоянии позволить себе целый парк «Мазератти». Икар открыл заднюю дверцу, и на улицу выскочил малыш Карло — одна из причин, почему Икар отдавал предпочтение такой безопасной марке автомобиля. Его младшему сыну Карло, с большими темными глазами и непослушными, как у матери, волосами, было восемь лет. У мальчика развязался шнурок на ботинке, и Икар нагнулся, чтобы завязать его.

Именно в этот момент Карло заметил, что я сижу рядом. Он так пристально посмотрел на меня, что я ощутил легкий прилив ужаса. Я решил, что мальчик знает. Что он откуда-то узнал о дальнейших событиях. У меня не было детей, в нашей команде все вообще были бездетными, поэтому малыши казались нам загадочными существами. Они представлялись нам маленькими пришельцами, еще не сформировавшимися созданиями, на которых можно не обращать внимания. Однако у Карло были светящиеся умные глаза, и я почувствовал, что с меня сходит обман, что я не в состоянии буду оправдать то, что мы собирались сделать с отцом мальчика.

Потом Икар выпрямился. Он взял Карло за руку и повел его вместе с женой и старшим сыном через улицу, на ужин в «Ла Нонну».

Я с облегчением вздохнул.

Наша команда зашевелилась — мы начали действовать.

Ко мне приблизилась молодая женщина, толкавшая перед собой детскую коляску, ее малыш был невидим под слоем одеял. Ребенок внезапно заплакал, и женщина остановилась, чтобы укачать его. Только я, сидевший почти вплотную к ней, видел, как она разрезает шину на автомобиле телохранителей. Младенец умолк, и женщина продолжила путь по тротуару.

В этот момент в «Ла Нонне» уже разливали вино, мальчики накручивали на вилки спагетти, а с кухни начали вьшосить блюда с телятиной, ягнятиной и свининой.

А на улице дверцы ловушки почти захлопнулись. Все шло по плану.

Однако мне не удавалось выкинуть из памяти лицо Карло, так внимательно смотревшего на меня. Этот образ проник мне глубоко в душу, он саднил в моем сердце. Когда у тебя появляется предчувствие, по силе подобное этому, его никогда нельзя игнорировать.

Я очень сожалею, что отмахнулся от него.