Неупокоенные - Джон Коннолли Страница 12

Я его поблагодарил: совет в любом случае дельный. Ребекке стекольщик учтиво кивнул и продолжил заниматься своим делом.

Когда он управился, я вслед за «Хёндэем» Ребекки поехал в школу, куда она отвезла Дженну, затем проводил ее до офиса. Работала Ребекка в пяти минутах от дома на Уиллард-сквер, возле стыка Пиллсбери и Пребл. Мне она сказала, что до обеда думает находиться в офисе, а затем днем ей предстоят выезды по показу недвижимости. На моих глазах она вошла в здание. Всю дорогу я держался за ней на почтительном расстоянии. Ее преследователя я пока не увидел ни разу, но при этом не хотел, чтобы он заметил меня с ней, во всяком случае пока. Пусть еще раз приблизится, чтобы я был уже начеку. Хотя при должной сноровке он срисует меня без труда. Сам я уже смирился с тем, что для нужного исхода дела придется привлекать кое-кого со стороны.

Пока Ребекка трудилась в офисе, я съездил обратно в Скарборо, выгулял и покормил Уолтера, принял душ и переоделся. Сменив свой «Мустанг» на двухдверный «Сатурн», заехал в «Фолиз бейкери», что у Первой магистрали, взял там кофе с плюшкой, позавтракал и направился обратно в сторону Уилларда. Автомастерская Вилли Брю в Куинсе специально припасла этот двухдверник для меня и уступила мне его по цене не дороже комплекта покрышек. Иметь в гараже такой резерв весьма полезно, но вот ездить на нем — все равно что на тракторе.

— У тебя здесь что, ежик помер? — спросил я у Вилли, когда он впервые представил мне эту колымагу в качестве запасного варианта (если соглашусь, конечно).

Вилли сделал вид, что принюхивается.

— Н-да, сыровато в салоне, — признал наконец он. — Так что, может, он перед смертушкой еще и опростался. Ну так ты возьми да кинь его трупик вместо коврика, при такой-то цене бросовой.

Насчет цены он прав, однако все равно разъезжать на таком реликте как-то неловко. Хотя если уж на то пошло, «Мустангбосс-302» шестьдесят девятого года тоже не был образцом конспирации. Тут любой, даже самый недалекий преступник глянет в зеркало и смекнет: «О. Это не тот самый тихоход „прощай молодость“, что меня уже битый час пасет? Ба, да это никак хвост!»

Я отметился звонком Ребекке, после чего решил прогуляться по Уилларду — малость развеяться, а также убить время. Диванчик с прохватывающим от разбитого окна сквозняком полноценному сну ничуть не способствовал. Даже после душа в голове все еще стоял легкий сумбур.

Народ по ту сторону бухты традиционно жил с оглядкой на южный Портленд. Та часть города едва насчитывала век с небольшим — игрушки, по местным понятиям. Строительство моста на Аляску, федеральной магистрали 295, а также открытие торгового комплекса «Мэн Молл» частично лишило город его прежнего обаяния; многие фирмы тогда вынуждены были свернуться, но все равно у этого места есть свой, присущий именно ему колорит. Район, где проживала Ребекка Флэк, в свое время назывался Пойнт-виллидж — но это было невесть когда, в самом начале девятнадцатого века, и к тому времени как южный Портленд в тысяча восемьсот девяносто пятом году отделился от Кейп-Элизабет, этот район был уже известен просто как Уиллард. Здесь был дом мореходов и рыбаков, потомки которых живут в его пределах и поныне. В прошлом веке огромные угодья здесь принадлежали некоему Дэниелу Коббу. Он выращивал в этих местах табак, яблоки и сельдерей. Говорят, именно он первым привез на восток США кочанный салат.

По Уиллард-стрит я неспешно прошел к берегу. Недавно отхлынул прилив, и цвет песка в том месте, где море умерило свой всегдашний натиск, контрастно сменился с белого на бурый. Слева плавным изгибом тянулась бухта; точку в ее полумесяце ставил маяк Спрингпойнт-Ледж, выступая опасно хрупким уступом западнее главного судоходного канала портлендской бухты. Дальше над морем возвышались острова Кушинг-айленд и Пикс-айленд, а также фасад форта Горджес в ржавых потеках. Справа ступени бетонной лестницы вели к проходу вдоль мыса, что заканчивался небольшим парком.

В свое время по Уиллард-стрит к берегу ходил трамвай, в котором летом яблоку было негде упасть. Потом трамвай ходить перестал, но там, где была его конечная остановка, по-прежнему стоял продуктовый ларек. Он появился здесь еще в тридцатые годы, а снедь продавал вплоть до семидесятых. Тогда на нем красовалась вывеска «Дори» и принадлежал он семейству Кармоди, которое бессменно подавало пляжной публике в окошечко хотдоги и чипсы. Сюда меня в детстве частенько водил дед и рассказывал, что ларек этот когда-то был частью владений Сэма Силвермана, человека-легенды своего времени. Рассказывалось, что для привлечения покупателей он держал здесь обезьяну и медведя в клетке, а кроме ларька, ему принадлежали еще и баня на Уиллард-Бич, и закусочная «Сэмз ланч». Хот-доги от Кармоди были отменные, но, разумеется, не шли ни в какое сравнение с настоящим медведем в клетке. После досадно непродолжительного времени на пляже дед всегда брал меня с собой в магазин мистера и миссис Би, «Батрас маркет» на Пребл-стрит, где покупал навынос итальянские сэндвичи к нашему семейному ужину, а мистер Би аккуратно делал на счет деда учетную запись. Семья Батрас славилась на весь южный Портленд тем, что отпускала провизию в долг, а ближе к выходным к ним выстраивалась очередь из «своих» заказчиков, гасящих недельную задолженность, чтобы не мелочиться, а рассчитаться за все сделанные покупки сразу.

Быть может, это ностальгия — тепло вспоминать о чем-то столь бесхитростном, как овощная лавка или старый ларек. Видимо, это неотъемлемая ее часть. Этими вот местами делился со мной мой драгоценный старик, а теперь нет ни его, ни самих этих мест, а самому мне не с кем ими поделиться; нет возможности. Хотя ведь бывали и иные места, и иные люди. Дженнифер, моему первому ребенку, увидеть их не пришлось. Когда они с матерью приехали вместе со мной сюда, Дженнифер была еще слишком мала, а не успев дорасти до того, чтобы сполна представлять окружающий мир, оказалась умерщвлена. Но у меня есть Сэм. Ее жизнь только начинается. И если уберегать, держать ее подальше от напастей, то со временем она сможет вместе со мной разгуливать по полосе песка или по тихой улице, где когда-то погромыхивал трамвай, или вдоль речки по горной тропинке. Что-то из этих секретов ей мог бы передать я, и тогда она удержит их в сердце, уяснив, что прошлое с настоящим подобны солнечно-пестрому пейзажу, а в этом похожем на соты мире есть место как свету, так и тени.

По мощенной сланцем тропке я повернул обратно в сторону дороги. На полпути вверх по Уиллард-стрит у обочины стоял красный автомобиль. Лобовое стекло казалось почти зеркальным, и я видел в нем только небо. С моим приближением машина начала задним ходом медленно сдавать вверх по улице, держа между нами ровную дистанцию, после чего не спеша развернулась и поехала в сторону Пребл. «Форд Контур», примерно середины девяностых. Номера отсюда не различить. Также вопрос, сидит ли в нем именно преследователь Ребекки Клэй? Ощущение все же такое, что это он. С моей подопечной он меня, как ни крути, уже успел увязать, но ничего страшного в этом нет. Кто знает, возможно, одного моего присутствия достаточно, чтобы поколебать его уверенность в себе. С ходу он, понятно, не напугается — может, наоборот, попытаться пугнуть меня. Мне надо очутиться с ним лицом к лицу, выслушать, что он скажет. До этого приступить к решению проблемы я не могу.