Трое - Кен Фоллетт Страница 12

Вывод: для того чтобы выжить, нам необходимо вырваться из замкнутого круга, в который нас загнал противник.

Дикштейн кивнул.

– Эта мысль не нова. Стандартный аргумент для лозунга «Мир любой ценой». Наверняка того умника уволили из министерства.

– Ошибаешься – и в том, и в другом. Вот что он говорит дальше: «В следующий раз, когда на нас нападут арабы, мы должны нанести – или иметь возможность нанести – в ответ сокрушительный удар. Нам необходимо ядерное оружие».

Дикштейн замер на секунду, затем протяжно присвистнул. Будучи озвученной, невероятная прежде мысль казалась теперь совершенно очевидной. Да ведь это разом все изменит! Он помолчал, переваривая информацию; в мозгу роились десятки вопросов. Помогут ли американцы? Одобрит ли правительство? Не ответят ли арабы тем же?

– Значит, умник из министерства, говоришь? Наверняка Моше Даян ^[15].

– Без комментариев, – ответил Борг.

– И что, кабинет министров одобрил?

– Поначалу устроили долгие прения. Кое-кто из представителей старшего поколения возражал: мол, не для того они жизнь положили, чтобы потом сидеть и смотреть, как Ближний Восток сотрут с лица Земли в ядерной катастрофе. А оппозиция привела такой аргумент: если мы раздобудем бомбу, арабы тоже подсуетятся, и баланс сил останется прежним. Как выяснилось, они ошибались.

Борг сунул руку в карман, достал маленькую пластиковую коробочку и передал Дикштейну. Тот включил боковой свет и принялся ее рассматривать. Она была синего цвета, плоская и умещалась на ладони; внутри лежал конверт из плотной светонепроницаемой бумаги.

– Что это?

– В феврале в Каир прибыл некий Фридрих Шульц, физик. По национальности – австриец, работает в Штатах. Судя по всему, отдыхал в Европе; его билет в Каир оплачен египетским правительством.

Я назначил слежку, но он ускользнул от нашего мальчика и на двое суток исчез в Ливийской пустыне. Судя по спутниковым снимкам из ЦРУ, в том районе разворачивается какое-то масштабное строительство. Когда Шульц вернулся, у него в кармане обнаружили вот такую штуку. Это индивидуальный дозиметр; в конверте – кусок обычной фотопленки. Его можно положить в карман, прикрепить к отвороту пиджака или на пояс. Если ты подвергся облучению, при проявке пленка будет частично засвечена. Такие дозиметры носят все, кто работает на атомной станции или посещает ее.

Дикштейн выключил свет и отдал контейнер.

– Иными словами, арабы уже делают атомные бомбы, – тихо сказал он.

– Вот именно! – Борг зачем-то повысил голос.

– Значит, правительство дало добро на изготовление собственной бомбы?

– В принципе да.

– То есть?

– Имеются некоторые сложности практического характера. Сам «часовой механизм», так сказать, довольно прост. Любой, кто может смастерить обычную бомбу, справится и с атомной. Проблема в том, чтобы достать взрывчатое вещество – плутоний. Его можно получить из атомного реактора как побочный продукт выработки. Реактор у нас есть в Димоне, в пустыне Негев. Ты в курсе?

– Да.

– В нашей стране это, похоже, секрет Полишинеля. Однако для извлечения плутония из отработанного топлива необходимо соответствующее оборудование. Мы могли бы построить перерабатывающий завод, но у нас нет своего урана, чтобы прогнать через реактор.

– Погоди-ка, – нахмурился Дикштейн. – Разве мы не используем уран для обычной работы реактора?

– Нам поставляют его из Франции – при условии, что мы возвращаем использованное топливо обратно на переработку, а плутоний они извлекают сами.

– Другие поставщики?

– Навяжут те же условия – это часть договора о нераспространении ядерного оружия.

– Но ведь рабочие на реакторе могут оставить немного отработанного топлива себе – так, чтобы никто не заметил.

– Не могут. Исходя из объема поставляемого урана рассчитывается точное количество плутония на выходе; учитывают все тщательно, поскольку вещество очень дорогое.

– Значит, проблема в том, как раздобыть уран?

– Ага.

– И решение?..

– Ты его украдешь.

Дикштейн посмотрел в окно. Взошла луна и осветила стадо овец, сгрудившееся в углу поля; за ними, опираясь на посох, присматривал пастух-араб – готовый библейский сюжет. Значит, вот оно что: нужно украсть уран для Земли Обетованной. В прошлый раз это было убийство лидера террористов в Дамаске; до того – шантаж богатого араба в Монте-Карло, финансировавшего фидаев.

Пока Борг говорил о политике и ядерных реакторах, Дикштейн слушал с интересом, забыв о себе. Теперь же он вспомнил, что все это касается его напрямую. Вновь нахлынули тошнотворный страх и воспоминания. После смерти отца семья отчаянно бедствовала; когда приходили кредиторы, Ната посылали отвечать: «Мамы нет дома». Те знали, что это ложь, и он это понимал; они смотрели на мальчика со смешанным чувством жалости и презрения, пронзавшим его насквозь.

Он никогда не забудет то ощущение невыносимого унижения… И вот оно вернулось, запульсировало, словно маяк из подсознания: «Натаниэль, пойди-ка укради немножко урана для своей родины».

Матери он всегда отвечал: «Ну почему я должен?»

И сейчас он спросил Борга:

– Если мы все равно собираемся красть, почему бы тогда просто не купить уран, а потом отказаться вернуть на переработку?

– Потому что так все узнают о нашей затее.

– И?

– Экстракция займет несколько месяцев. За это время могут случиться две вещи: во-первых, египтяне ускорят свою программу, во-вторых, на нас надавят американцы и заставят отказаться от идеи атомного оружия.

– А… – Это ухудшало положение. – Значит, украсть надо так, чтобы никто на нас не подумал.

– Даже больше того. – Голос Борга был резким и хриплым. – Никто не должен догадаться, что это кража. Все должно выглядеть как недоразумение. Владельцы и прочие международные организации будут настолько обескуражены пропажей, что сочтут нужным ее замять. А когда обнаружат правду, будет поздно – они сами себя скомпрометируют замалчиванием.

– Рано или поздно все откроется.

– Но сперва мы получим бомбу.

Они ехали вдоль побережья; справа в лунном свете поблескивало Средиземное море. Дикштейн заговорил и с удивлением отметил нотки усталой покорности в своем голосе:

– О каком объеме идет речь?

– На двенадцать бомб понадобится около сотни тонн желтого кека – урановой руды.

– Значит, незаметно положить в карман не удастся. – Дикштейн нахмурился. – И сколько она стоит?