Губительная ложь - Джеймс Гриппандо Страница 12

— Делай, что хочешь, — говорила ей мать, — но только не повторяй ошибки, которую совершила я.

Пейтон всегда удивлялась тому, что такая необычайно умная женщина не осознавала настоящего смысла слов, которые она повторяла дочери много лет подряд: ведь это она, Пейтон, была той самой «ошибкой».

— Что ты делаешь? — Это снова заговорила ее мать. Она обращалась к отцу Пейтон.

— Молюсь, — ответил он.

Пейтон поняла смысл напряженной тишины, воцарившейся в палате. Она знала, что ее мать больше не верит в Бога.

— Сделай одолжение, — сказала Вэлери, — спроси у него, почему все это случилось.

Ее вздох был слышен даже в другом конце палаты.

— В этом весь мой Хенк, — тихо, как будто обращаясь к самой себе, проговорила она. — Астероид может обрушиться на землю, а нам следует поблагодарить Бога, за то что он оставил нам луну.

Пейтон поняла, что сейчас они начнут ссориться. Это ей жутко напоминало детство. Именно таким способом мать всегда затевала ссоры с отцом на глазах у Пейтон. Казалось, что в пылу перебранки они даже не замечали ее присутствия. Пейтон уже собралась открыть глаза и вмешаться, когда услышала, как снова заговорила мать.

— Ты молишься за ребенка? — спросила она.

Пейтон передумала просыпаться и продолжала слушать.

— Ты хочешь, чтобы я помолился об этом? — сказал ее отец.

— Только если ты думаешь, что Пейтон хотела бы этого.

— Я в этом не сомневаюсь, — тихим голосом произнес он.

— Ты действительно веришь в это?

— Верю.

Пейтон почувствовала, как задрожало ее веко. Но она продолжала притворяться спящей.

— Ты и вправду думаешь, что… — проговорила ее мать, но замолчала, так и не закончив фразы.

— Думаю что?

— Ты думаешь, что Пейтон желала этого ребенка?

Это был удар ниже пояса, но Пейтон даже не вздрогнула. Она просто слушала.

— Уверен в этом, — сказал ее отец.

— Ты ответил так быстро. Для разнообразия стоило подумать, прежде чем говорить.

— Здесь не о чем думать. Я знаю, что сейчас ей должно быть очень тяжело.

— То, что она расстроилась по этому поводу, совершенно не означает, что она так уж хотела иметь ребенка. Она даже никому не сказала, что беременна. Даже Кевину не сказала.

— Это их личное с Кевином дело.

— Черта с два! Неужели ты не видишь, что у них проблемы?

— А тебе обязательно во все нужно сунуть нос? — разозлился отец.

— Если ее семейная жизнь дала трещину, то мы должны морально поддержать нашу дочь. Мы не сможем ей помочь, если не будем знать, что происходит.

Пейтон не было нужды открывать глаза. Она и так поняла, что отец сник и сдался. Обычно в таких случаях мать говорила, что она заботится только о благополучии Пейтон, вынуждая отца уступать ей.

— Что ты хочешь сделать? — спросил он.

— Я думаю, мы должны спросить ее о ребенке.

— О чем спросить? О том, хотела ли она его? Это просто глупо.

— Если мы сможем помочь ей понять, что она на самом деле не желала этого ребенка, то Пейтон будет легче смириться с его потерей. Она поймет, что все это к лучшему.

— Пожалуйста, позволь ей погоревать. Хоть один раз в жизни не давай дочери наставлений.

— Ты сделаешь это или нет?

— Нет, — твердо произнес он.

— Тогда это сделаю я.

— Я не собираюсь ничего делать. И если ты действительно хоть наполовину так умна, как думаешь о себе, то оставишь ее в покое.

— Что ты вообще знаешь об уме, Хенк Шилдс?

Пейтон тихо лежала с закрытыми глазами. Она думала, что услышит еще одно язвительное замечание отца. Но она знала, что он никогда не станет осыпать оскорблениями жену в присутствии дочери, даже если та лежит без сознания.

Она услышала только шаги отца и то, как он захлопнул дверь.