1977. Кошмар Чапелтауна - Дэвид Пис Страница 12

– Охренеем от скуки.

В здании Радкин говорит с дежурным полицейским, а мы обмениваемся рукопожатиями, передаем приветы и поднимаемся по лестнице в кабинет Альфа Хилла.

Сержант в форме стучит в дверь, мы входим.

Начальник уголовного розыска Хилл – невысокий мужичок, похожий на старика Стептоу [11]после бурно проведенной ночи. Он кашляет в грязный носовой платок.

– Садитесь, – говорит он, отплевываясь в свою тряпку.

Никто не подает никому руки.

– Вот вы и вернулись, – криво улыбается он Радкину.

– Ага, прямо как бумеранг.

– Я бы так не сказал, Джон, я бы так не сказал. Мы вам всегда рады.

Радкин подается вперед.

– Есть что-нибудь новенькое?

– По Клер Стрэчен-то? Нет, что-то ничего не припоминаю.

Он снова начинает кашлять, снова вынимает платок и, наконец, говорит:

– Вы очень заняты, я знаю. Так что давайте приступим прямо к делу.

Мы встаем и все вместе направляемся по коридору, как я предполагаю, в их отдел расследования убийств. Справа и слева от нас закрываются двери.

Большая комната с большими окнами и видом на холмы. Я уверен, что у них тут бывали Бирмингемские террористы. [12]

Альфред Хилл открывает ящик шкафа.

– Прямо как вы ее и оставили, – улыбается он.

Радкин кивает.

Помимо нас в комнате сидят несколько следователей без пиджаков и курят под надзором своих мертвецов, глядящих на них с желтеющих фотографий.

Их дела. Они смотрят на нас так, как мы смотрели бы на них.

Хилл поворачивается к какому-то усатому толстяку и говорит:

– Это – ребята из Лидса, приехали ознакомиться с делом Клер Стрэчен. Если им что-нибудь понадобится, поможешь. Сделаешь все, что попросят.

Мужчина кивает и докуривает свою сигарету.

– Обязательно загляните ко мне, когда поедете, ладно? Обязательно, – говорит Альф Хилл, выходя обратно в коридор.

– Спасибо, – говорим мы хором.

Он уходит, Радкин обращается к толстяку:

– Слышал, что он сказал, Фрэнки? Так что давай, принеси-ка нам газировки или чего-нибудь холодненького. И оставь свои папиросы.

– Отвали, Радкин, – ржет Фрэнки, кидая ему пачку «Джей-Пи-Эс».

Радкин садится, поворачивается к нам с Эллисом и говорит:

– За дело, ребята.

Клер Стрэчен: в ее двадцать шесть ей можно дать шестьдесят два.

Опухшая и затраханная еще до того, как он до нее добрался.

Дважды замужем, двое детей в Глазго.

Предыдущие судимости за проституцию:

Полностью разложившееся существо, как сказал судья.

В конце концов попала в ночлежку Св. Марии, где жила с такими же, как она, проститутками, наркоманами и алкоголиками.

В четверг, 20 ноября 1975 года Клер вступала в половую связь с тремя мужчинами. Полиции удалось установить личность только одного из них. И исключить его из списка подозреваемых.

Утром в пятницу, 21 ноября 1975 года Клер была мертва.

Исключена.

С ботинком во влагалище и плащом на голове.

Я смотрю на Радкина и говорю:

– Я хочу поехать в ночлежку, а потом к гаражам. Эллис перестает писать.

– Зачем? – вздыхает Радкин.

– Не могу себе всего этого представить.

– Вот и не надо, – говорит он, туша сигарету.

Мы говорим дежурному сержанту, куда направляемся, и выходим на стоянку.

Фрэнки бежит, задыхаясь, за нами следом.

– Я вам помогу.

– Да ладно, не надо, – говорит Радкин.

– Начальник говорит – надо. Типа проявить гостеприимство.

– А заодно и пообедать, да?

– Думаю, можно что-нибудь сообразить, ага.

– Чудненько, – улыбается Радкин.

Эллис кивает, как будто мы, бля, замышляем что-то запретное.

А меня тошнит.

Ночлежка Св. Марии оказалась в двух шагах от Престонского полицейского отделения. Заведению – сто лет в обед.

На стене над входом написано: Кровь и Огонь.

– Кто-то из прежних сотрудников еще работает? – спросил я Фрэнки.

– Сомневаюсь.

– А как насчет постояльцев?

– Шутишь? Тут уже через неделю было никого не найти.

Мы проходим по темному вонючему коридору и заглядываем в каморку коменданта.

Мужчина с прямыми сальными волосами до плеч что-то пишет. Работает радио.

Он поднимает глаза, поправляет на носу очки в черной оправе и шмыгает носом:

– Чем могу?

– Полиция, – говорит Фрэнки.

– А-а, – кивает он, как бы говоря: ну что они опять натворили, мать их?

– Есть пара вопросов.

– Конечно, пожалуйста. О чем речь?

– О Клер Стрэчен. Где мы можем поговорить?

Он встает.

– Там, в комнате отдыха, – отвечает он, указывая на дверь.

Мы во главе с Радкиным идем в очередную загаженную комнату с незакрывающимися окнами и вонючими диванами в сигаретных подпалинах и засохших пятнах.

Фрэнки продолжает:

– А ты кто такой будешь?

– Колин Минтон.

– Ты – комендант?

– Заместитель. Тони Холлис у нас за старшего.

– А Тони на месте?

– Он в отпуске.

– Наверное, поехал в какое-нибудь хорошее место? – тихо-тихо спрашивает он.

– В Блэкпул.

– Недалеко.

– Ага.

– Садись, – говорит Фрэнки.

– Когда это случилось, меня тут еще не было, – неожиданно говорит Фрэнки так, словно ему все это уже надоело.

Инициативу перехватывает Радкин:

– А кто был?

– По-моему, Дейв Робертс и Роджер Кеннеди, да еще вроде какой-то Джилиан.

– Они все еще здесь?

– Нет.