Особый дар - Андреас Эшбах Страница 12

С трехминутным опозданием, без девяти минут восемь, мы прибыли в Штутгарт. Я еще ни разу не ездила в Штутгарт на поезде и поэтому с любопытством глядела в окно, пока поезд подъезжал по ночному городу к вокзалу. Я увидела широкие, ярко освещенные улицы, бесконечный поток машин, парки, фабричные строения с темными внутренними дворами, большой кинотеатр прямо у железнодорожного полотна, а на горизонте — телевизионную башню, из которой прямо в темное ночное небо бил луч света.

На перроне царила пестрая толкотня. Люди суетились, несли чемоданы и сумки, курили сигареты, болтали друг с другом, ожидали чего-то, пробивались вперед, толкали перед собой тележки с багажом и выглядывали что-то в толпе. Некоторые были одеты в теплые куртки и пальто, другие — только в тоненькие рубашки, мужчины в серых деловых костюмах стояли рядом со смуглыми индианками в сари, скрюченные бабушки с палочками — рядом с жующими жвачку меломанами.

И повсюду были полицейские. Я вспомнила, что происходит. Я вопросительно посмотрела на Арманда, но он-то увидел полицию уже давно.

— Надо вести себя как ни в чем не бывало, — пробормотал он. — Один раз это уже сработало.

Штутгарт был конечной станцией, а значит, все направились к выходу. Мы затерялись в общем потоке, как будто все было в порядке. У Арманда хватило смелости пройти со мной прямо перед носом у двух полицейских, и его затея удалась: оба полицейских стояли в самом центре людского потока и не обращали никакого внимания на тех, кто проходил непосредственно рядом с ними, а все свое внимание сосредоточивали на проходящих вдалеке. Вероятно, они исходили из того, что беглец будет за версту обходить полицию.

— Теперь все зависит от того, что Пьер успел прочитать в моих мыслях, прежде чем я успел его выключить, — пояснил Арманд вполголоса, когда мы миновали полицейских. — То, что мы сядем на штутгартскую электричку, я на тот момент сам еще не знал; они могут это только предполагать.

— Это не так уж сложно. Во всяком случае, это была ближайшая отправлявшаяся электричка, — возразила я и с отвращением вспомнила эту неожиданную встречу с Пьером. — И в любом случае Пьер теперь знает, что ты стал блондином: в конце концов, он тебя видел. — И с возрастающей надеждой добавила: — И меня тоже. Меня он тоже видел.

— Гмм, — Арманд пробурчал что-то неопределенное.

Мы пробирались через огромный вокзальный зал. Повсюду висели светящиеся рекламные щиты, таблички-указатели, пестрые плакаты, стояли газетные киоски и палатки с едой, кругом была сутолока разноцветных владельцев багажа во всех его проявлениях. Арманд остановился перед стеклянной витриной, где висело расписание поездов, и стал внимательно его изучать.

— В девять двадцать есть поезд на Дрезден, — постановил он и бросил взгляд на большие вокзальные часы над входом в зал. — Это через полчаса. На нем-то мы и поедем.

— Мы? — я подскочила. — Почему мы? Ты разве не понял, что я сказала? Пьер меня видел! Это значит, что он уже знает, что ты теперь не один. Тебе больше нет никакого смысла тащить меня с собой. Я больше не могу тебя прикрывать.

— Да, но ты можешь стать заложницей, — невозмутимо возразил Арманд и взял меня за руку. — Пойдем, надо купить билеты на поезд.

У меня кружилась голова, когда я шла рядом с Армандом, который решительно направился к билетным кассам. Он вздумал тащить меня в Дрезден! А там, может быть, ему придет в голову везти меня в Прагу, или в Варшаву, или во Владивосток, или еще куда-нибудь на край света. Этого я ни в коем случае не позволю, сказала я себе. Я огляделась. Если у меня и был когда-нибудь подходящий шанс для побега, так это здесь и сейчас, не правда ли? Нужно только вырваться и с криком броситься прочь.

Тут у Арманда начнутся неприятности. И поделом, гневно решила я. А разве он не втянул меня в неприятности?

Но я так и не смогла на это решиться. Я знала, что для Арманда это была не небольшая милая прогулка, а дело, касающееся жизни и смерти… В то же время мне казалось, что абсолютно глупо так думать. Я все-таки знала, что Арманд мне ничего не сделает. Господи, это был всего лишь мой ровесник, своеобразный мальчишка со своеобразными способностями, но всего-навсего мальчишка, не более того. Он мог бы быть моим одноклассником или кем-нибудь из французской школы, куда наши ребята ездят по обмену. И хотя нельзя было сказать, что он так уж мил, но, черт возьми, при ближайшем рассмотрении он казался ни капельки не опасным.

Мы прошли через большую арку, мимо цветочного киоска и направились вниз, в другой зал, к билетным кассам. Я внимательно оглядела Арманда, пока мы съезжали вниз на эскалаторе. «Но ты можешь быть заложницей», — сказал он. Он был в состоянии что-нибудь мне сделать? Я прислушалась к себе, но не почувствовала ни тени страха. Наоборот, я была на удивление спокойна. Я смотрела на него и думала о чем-то вроде того, что ему надо сходить к парикмахеру, надеть более-менее модную рубашку и, конечно же, сбрить этот нелепый пушок над верхней губой. Тогда он будет выглядеть очень даже ничего. Как раз в тот момент, когда я обо всем этом думала, он резко повернулся ко мне и требовательно протянул руку:

— Дай мне кошелек!

Вот так всегда, подумала я. Я подождала еще три секунды, пока мы сойдем с эскалатора и не будем стоять у людей на пути, откопала в сумке кошелек и швырнула его Арманду. Он открыл кошелек, пересчитал деньги, которые там еще были, и, видимо, остался доволен своей добычей. Вот урод! Во мне кровь просто кипела от злости. А что будет, когда мои деньги закончатся? Об этом он хоть раз подумал? Я была готова поспорить, что нет.

Хотя на улице царила страшная суматоха, в самом здании вокзала было тихо. Одна касса оказалась свободна, кассир, жизнерадостный молодой человек с большими усами, как у моржа, как будто только нас и ждал.

— Добрый вечер, — сказал Арманд. — Нам нужно в Дрезден. Мы хотим уехать сегодня.

Усы кивнули и посмотрели на расписание, висевшее рядом.

— Если вы поторопитесь, то в двадцать один час двадцать минут отправится поезд с девятого пути. Следующий будет только в двадцать три часа восемь минут с шестнадцатого пути.

— А чем они различаются? — спросил Арманд.

— Поздний прибывает в Дрезден без четверти десять, а первый — около восьми, — ответил мужчина. — В обоих поездах есть купейные вагоны, то есть вы можете заказать место в купе или СВ.