Исчезающая земля - Джулия Филлипс Страница 12

— Только не здесь, — попросила она.

— А где? — шепнул ей на ухо Макс.

— В палатке, — так же шепотом ответила она.

Он отодвинулся.

Получилось злее, чем она ожидала.

— Я пошутила, — попыталась оправдаться Катя. Макс сидел далеко от нее.

— Ага, — донесся его голос из-за завесы пара.

— Это была шутка.

— Очень смешно.

— Не начинай, — сказала девушка, но оборвала себя на полуслове. Надо ли извиняться? А оправдываться? Ему придется принять последствия своих ошибок. Да и ей нужно посмотреть правде в глаза: того, что подтолкнуло ее к связи с Максом в августе, недостаточно, эти отношения не продлятся дольше осени. А про будущее и говорить нечего. К горлу подступил ком. Макс безответственный. В долгосрочной перспективе они оба будут счастливы с кем-то другим.

Жар пульсировал между ними. Вода рябила, над ней растекался пар.

Вернувшись к машине, они переоделись в сухое, забрались в спальные мешки и взгромоздились на сиденья: Катя на водительское, Макс на пассажирское. Оба изрядно попотели, пока проделали все это. Их ждала ужасная ночь. Катя стянула кофту с длинными рукавами, повернулась к Максу и с улыбкой спросила:

— Застегивать спальники будем?

Парень все еще дулся на нее — это было ясно по тому, как он задрал плечи.

Романтическая поездка, нечего сказать. Катя потянулась к Максу поверх рычага переключения скоростей, он чмокнул ее в губы и буркнул:

— Спокойной ночи.

— Добрых снов.

Она прижалась лбом к окну, уперев закутанные в спальник ноги в педаль тормоза. Сколько можно притворяться? Макс хороший, красивый, но до образа идеального героя ему еще далеко, они оба это знают…

Снаружи все погружалось в тишину. Шорохи леса становились тише, а потом и вовсе смолкли.

Катю разбудил визг.

За окном мелькнула тень. Снаружи кто-то есть. Мужчина, здоровый мужик, убийца, тот похититель! Она выпростала голые руки из спального мешка и в ужасе замерла. От опасности ее отделяет только тонкое стекло. Кофта перекрутилась. Сердце тяжело билось в груди. Светало. Это не человек, а медведь.

Визг и скрежет доносились с крыши машины. Бурый мишка стоял там на задних ногах, потом тяжело приземлился на все четыре лапы возле ее дверцы; с шерсти посыпались пыль и земля. Медведь обошел машину и опять встал, уперев передние лапы в капот Катиной «сузуки».

Девушка вжалась в сиденье. Она ясно видела его мощные лапы с пожелтевшими когтями.

— Макс, — не разжимая губ, позвала она.

Макс тяжело дышал рядом. Медведь опустил массивную морду, высунул розовый язык в белую крапинку и смачно лизнул капот — вчера ночью на этом месте Катя раскладывала лосося. Сама виновата!

Макс заерзал. Спальный мешок зашелестел, но Катя не могла повернуться и посмотреть, что он делает. Медведь обнюхивал капот. Макс взял ее за руку, и у Кати перехватило дыхание. Пальцами она чувствовала, как бьется пульс у него в ладони; у нее самой сердце стучало и в горле, и во рту.

Костер давно погас. Деревья — черные акварельные линии поверх пудрового неба. В зернистом свете зари медведь выглядел слишком реалистичным: сгусток цвета с грязной мордой, белесым носом и блестящими в полумраке глазами.

Здоровая лапа поползла по капоту. Из-под когтей раздался невыносимый скрежет.

Макс отпустил Катину ладонь. Поднял руку. Поднес ее к клаксону. Они выпрямились.

— Жму? — прошептал он.

Медведь не смотрел на них. Катя не могла даже сглотнуть. Макс ждал, занеся руку над ее коленями.

— Жми, — ответила Катя.

Проревел гудок. Медведь отскочил от машины. Он неуклюже побежал на задних лапах, как маленький ребенок, потом опустился на передние и припустил в чащу леса — Катя и представить себе не могла, что зверь может так быстро бегать. Не успел Макс снять руку с клаксона, а мишки уже и след простыл. Парень рассмеялся.

Он открыл дверь и вывалился наружу, высвобождаясь из мешка.

— Вот блин! — воскликнул он с земли, подернутой инеем. Катя не двигалась с места. В одной футболке Макс обошел машину и оглядел серебристые царапины на капоте. — Вот блин! — Он перевел взгляд на девушку. — Кать, он антенну уволок!

Она подалась было вперед, но задела гудок и отпрянула.

— Он… — Катя открыла дверь и ощупала рукой крышу машины в поисках антенны. А если бы они ночевали в палатке? — Ничего себе, — сказала она, дрожа всем телом.

Макс все смеялся. Он двигался очень быстро. Между тем Катя застряла, ноги не слушались; она пыталась встать; они с Максом не могли быть сильными одновременно: сейчас настал его черед действовать, и Макс блестяще справлялся с задачей. Парень отнял ее пальцы от слота для антенны. Катя похолодела, волна страха накрыла ее. Губы у Макса были горячие. Она обхватила его за плечи и крепко прижалась к нему. Разомкнуть объятия было выше ее сил. Приподняла бедра от сиденья, и парень стянул с нее спальный мешок. Она прошептала: «Люблю», уткнувшись в его щеку, но он лишь крепко поцеловал ее в ответ. И все случилось.

НОЯБРЬ

У Валентины Николаевны на груди образовалась припухлость и никак не проходила. Волдырь темнел на четыре сантиметра ниже ключицы, на усыпанной веснушками коже; одеждой его не прикрыть. Сначала появилось уплотнение, потом оно набухло, вздулось, покрылось коркой и выросло еще. Под кожей нащупывался кровяной шарик.

Само пройдет, убеждала себя Валентина. Приняв душ, она заклеивала шишку пластырем. Волдырь не болел, но его вид и насыщенный пунцовый цвет тревожили ее. Первые пару недель знакомые спрашивали, что случилось, почему у нее на груди пластырь, но уже через месяц свыклись. Пластырь стал ее отличительной чертой, чем-то типа нелепой шляпы или посвистывания. Дочь не обращала на него внимания. Даже муж не замечал, когда они проходили мимо друг друга.

Валентина думала, что припухлость образовалась из-за работы в саду. Может, черенком лопаты натерла. После рождения Дианы Валентина всячески подталкивала мужа к тому, чтобы проводить как можно больше времени всей семьей на даче, а после похищения тех двух школьниц в августе она лишний раз убедилась в своей правоте. Семья, говорила жена мужу, превыше всего. Ребенок, выросший в крепкой, любящей семье, будет здоров и защищен. Иначе смотри, что получается: родители не хотят выполнять свои обязанности, дети предоставлены сами себе, гуляют одни в центре города, младшие школьники пропадают. Отныне Валентина делала все возможное, чтобы выходные они проводили только втроем. Муж ворчал все сорок пять минут, что они ехали за город; Диана, совсем уже подросток, дулась, но знала: будет так, как сказала мать. На даче Валентина находила отдушину в садоводстве; после копания в грядках на теле появлялась новая царапина или синяк. Как чудесно иметь загородный дом! Но и рискованно тоже. У нее есть свое место, свой клочок твердой земли, но в то же время сколько из-за этого неудобств! Сколько травм! Лишь поздней осенью, когда дачные грядки укрыл снег, Валентина подняла глаза над раковиной в школьном туалете и посмотрела на бугорок под пластырем. Мокрые пальцы машинально повторили хорошо знакомые движения. Она заклеивала шишку с апреля, то есть уже больше чем полгода.