Ключи от вечности - Наталья Калинина Страница 12

В этом месте, где они остановились, было нечисто. «Грязь» лежала толстыми слоями на поверхностях, пачкала мазутными пятнами забор, свисала войлочными клоками с веток. И от нее смердило, как от нечистот. Как он смог провести здесь ночь, не задохнуться, не заболеть и даже заснуть? Удивительно! Алекс и раньше подозревал, что причину бед стоит искать в деревне, а не в коробке с ключом, как считал Дымов. А увиденное лишь подтвердило его версию.

…Когда он три дня назад увидел Матвея на пороге своей квартиры, отшатнулся от ужаса и неожиданности. Дымов будто был испачкан мазутными пятнами, а его силуэт оказался заключен в траурную рамку: верный признак того, что человек – не жилец. Видение было мгновенным, но и этого оказалось достаточно. Матвей грустно усмехнулся и развел руками. «Такие вот, брат, дела. Теперь мне нужна твоя помощь», – сказал он, верно разгадав реакцию Алекса. Они проговорили до самой ночи. Дымов рассказал о случившемся и о своих намерениях вернуться в ту деревню, с которой все началось. «Бывали у тебя случаи, что ты спасал «приговоренного» человека?» – прямо спросил гость. Алекс честно ответил, что нет. Он умел делать диагностику, снимать легкую боль и несложные порчи. Но никогда не «лечил» смертельно больного человека, хоть ему удавалось раньше, чем врачам, распознать опасную болезнь. Но, однако, он напросился в поездку. Что они теряют? Алекс нарочито беззаботно пожал плечами. Но Матвей заметно колебался. Понятно, что не хотел втягивать младшего брата друга в свои проблемы. Но раз пришел за помощью, то должен ее принять. Так Алекс и объяснил. Дымов прожег его взглядом, а затем кивнул и попросил не опаздывать.

На всех трех спелеологах оказались похожие пятна «грязи», а их силуэты облекали черные рамки. Да, Матвей не зря тревожился. Работа предстояла сложная, без гарантий на благополучный исход. В этой компании лишь один человек, не считая самого Алекса, оказался чистым: супруга одного из спелеологов, Ирина.

Но и с ней произошло нечто непонятное, всего за одну ночь. И дело было даже не в ее исчезновении, а в том, что после того, как Ирина нашлась, ее силуэт тоже оказался заключен в «рамку». Только, в отличие от других членов команды, двойную.

От ее фигуры исходил серебристый, будто лунный, свет. Только разгореться сиянию не давала траурная кайма. Женщина, как и другие, была обречена. Но «лунный» свет, исходивший от нее, сказал Алексу о ее беременности. Странным было то, что накануне она еще не была в положении. Более того, Дымов, рассказывая о команде, обмолвился, что Ирина и ее супруг безуспешно пытаются зачать ребенка. Именно желание заработать на дорогостоящее ЭКО за границей и заставило Константина отправиться в экспедицию три месяца назад…

Алекс остановился и помотал головой, силясь прогнать неприятные ощущения. Ему опять вспомнилось, как он, ведомый тревогой, бросился из деревни в сторону, противоположную той, куда ушли на поиски Дымов и его команда. Алекс еще не знал, что за деревней находится страшный обрыв, но бежал, спотыкаясь, едва не падая и боясь не успеть, потому что внезапно увидел, как силуэт Ирины подергивается чем-то темным. Дымка выходила из живота женщины, расползалась рваной чернотой к краям и застывала, как смола, заключая фигуру в траурную рамку. Алекс успел в тот момент, когда Ирина неосторожно оступилась, взмахнула руками, пытаясь удержать равновесие. Он ухватил ее за запястье и с силой рванул на себя, смещая центр тяжести. Ирина упала. Но не в пропасть, а вперед, к нему.

Что с нею случилось? Ведь что-то же случилось. Что-то выманило ее наружу и едва не погубило. А может, все же погубило. Потому что рамка так и осталась. И тот «лунный» свет, который обычно Алекса радовал, теперь настораживал. Что-то здесь не так.

Да все здесь не так!

Он закончил осматривать двор и вошел в дом, в котором они остановились. Стоит ли рассказывать Матвею о том, что увидел, Алекс пока не решил. Знал только то, что справиться с такой массой негатива ему не под силу. Эта деревня, у жителей которой они надеялись узнать местные легенды, утонула в «грязи», как в трясине.

Это был его «термин» – «грязь», которым он пользовался в детстве, когда ему еще не хватало словарного запаса и знаний. Он действительно видел все плохое, что провоцировало несчастья, болезни и неудачи, как жирную, черную и густую грязь. Алекс долго не мог научиться читать, видел вместо букв картинки. Другое «зрение» нередко превалировало над обычным, а его собственные врожденные знания закрывали от него те, которые ему пытались навязать. До десяти лет он находился на домашнем обучении, потому что в обычной школе быстро претерпел крах. Ему не повезло с учительницей и директрисой первой школы, но очень повезло с родителями, которые быстро поняли, что у них родился необычный мальчик…

Алекс невольно улыбнулся, подумав о матери. Она безропотно покупала ему, не умеющему «нормально» читать, те книги, на которые он указывал на книжных развалах. В основном это были псалмы, сборники мифов, легенд и медицинские энциклопедии. Его родные уже не удивлялись тому, что маленький ребенок действительно «прочитывал» от корки до корки талмуды и даже делал закладки. Книги с ним «разговаривали», давали подсказки и ответы. В них он черпал силы, когда уставал. Они наполняли его энергией почти так же, как любимый черный шоколад. Те, кто знал о его «странностях», не удивлялись. А те, кому он помог, считали его едва ли не святым. Преувеличивали, конечно. Алекс усмехнулся, припомнив, что иногда извлекал из ситуации свою пользу. Он был всего лишь ребенком! Ему тоже хотелось играть и шалить. К примеру, когда ему было шесть лет, в одном из домов он увидел пианино: хозяйская дочь ходила в музыкальную школу. Пианино было цвета молочного шоколада, лакированные поверхности отражали солнечные блики, а педали матово блестели позолотой. У Алекса аж в животе заурчало от желания открыть крышку, коснуться пальцами черно-белых клавиш и выманить из них, как джина из бутылки, музыку. Но если бы он попросил «просто так», возможно, ему бы отказали: хозяйская дочь перехватила жадный взгляд, который гость бросил на ее сокровище, и ревниво встала рядом с инструментом. Алекс поспешно отвел глаза, сделал вид, что его заинтересовало другое. Сделал обход по небольшой квартире, с преувеличенным старанием бормоча себе под нос. Попросил сырое яйцо, покатал им по макушке болевшего хозяина, выпустил в стакан с водой содержимое и внимательно изучил. А потом ткнул пальцем мужчине в поясницу. «Тут! Пусть смотрят тут! Камень! Большой». Мама торопливо «перевела», что ее сын просит проверить у врачей почки, потому что не проходящие у мужчины боли в пояснице связаны не с радикулитом, как все считали, а с камнями. Алекс кивнул, при этом зорко осматривая дом. Было чисто. В том доме действительно все было чисто, он мог бы уходить. Но пианино! Пианино манило его таившейся в нем музыкой. Алекс резко свернул из коридора в комнату хозяйской дочери и решительно подошел к инструменту. «Вот тут зло! Его надо вытащить», – сказал он, ничуть не смущаясь тем, что лукавит. Ему позволили немного поиграть. Но пианино, к его разочарованию, выпустило из себя не прекрасную мелодию, а режущую слух резкими секундами какофонию. Пока он наслаждался «игрой», а хозяйская дочка морщилась и нервно теребила подол ситцевого халатика, хозяйка рассказывала маме о том, что пианино куплено с рук, и в той семье, которая продала им инструмент, случались сильные разлады. «Может, во всем оно виновато?» – кивнула хозяйка на пианино. Алекс опустил крышку и уверенно заявил, что уничтожил зло музыкой и избавил обитателей квартиры от всего плохого. Отчего-то до сих пор вспоминать о том случае было смешно и немного стыдно.