Сестры - Кортни Саммерс Страница 11

Я бы ответила ей: «У тебя от этого рост замедлится. Не хочу, чтоб ты на всю жизнь осталась пигалицей».

Но вообще-то Мэтти потом вымахала бы. Стала б еще выше меня: по ногам было понятно. Они у нее были длиннее, чем туловище, и когда я слишком долго на них смотрела, все остальное казалось слегка нелепым. Тоненькие ручки, завышенная талия, огромные ладони. Она все ждала, когда наконец будет смотреть на меня сверху вниз, а мама постоянно говорила, что этот момент не за горами. Когда мы с Мэтти ссорились, мама всегда принимала ее сторону. Даже если бы мы спорили о том, какого цвета небо, и Мэтти сказала бы, что оно фиолетовое, мама бы с ней согласилась, просто чтобы увидеть выражение моего лица. Словами не передать, как трудно было с этим мириться.

Я стаскиваю с себя грязное поло, белье и джинсы и натягиваю мятые леггинсы, свежее белье и более-менее чистую футболку. Надо уже найти прачечную, если, конечно, решусь потратить наличку. Беру гребешок, расчесываю спутавшиеся волосы – медленно, чтобы потянуть время, а потом делаю хвостик. Облизываю большой палец и приглаживаю брови. Провожу языком по зубам, затем отрываю отслоившийся кусочек кожи от обветренной губы, а после поворачиваю ключ зажигания и выезжаю на улицы Вагнера.

Вагнер напоминает мне о птице феникс, которая готовится умереть и вновь возродиться. Скоро весь город будет выглядеть как квартал со строящимися домами, где я заночевала. Старые дома снесут, и Вагнер станет причудливым туристическим городком. Правда, сейчас он больше напоминает Колд-Крик. Местные тоже изо всех сил пытаются устроить свою жизнь и найти местечко получше, не понимая, что тут везде одинаково погано.

Я припарковываюсь у захудалой начальной школы, обхожу стоянку и поворачиваю к детской площадке: нужный мне дом как раз напротив. Засовываю руки в карманы и пытаюсь овладеть собой. На качелях кто-то сидит спиной ко мне. Мужчина с девочкой. Когда мужчина отпускает цепочку качелей и кладет руку на плечо девочки, я замедляю шаг.

– Ты в порядке? – тихо спрашивает он у нее, скользя ногой по земле. У него мягкий, вкрадчивый голос. – Я знаю, тебе сложно ко всему привыкнуть, но я нормальный парень… И если тебе нужно с кем-то поговорить, я всегда рядом.

Девочка вся напрягается, когда грубые пальцы касаются ее оголенной кожи. Она молчит. Она ничего и не скажет, и я знаю почему. Она ему не доверяет. Несмотря на бархатный голос, глаза у него не добрые. Она, конечно, всего лишь худосочная одиннадцатилетка, но не дура. Она знает: после затишья нужно ждать бурю. Этот «нормальный парень» не слишком-то вписывается в ее привычную жизнь. Он слишком рассудительный, слишком сильно беспокоится за нее. Он повсюду, даже когда она думает, что рядом никого. Она даже не может выразить словами, какой он. И он так по-свойски, так интимно ее трогает безо всякого на то права…

– Все будет хорошо, Сэди, – говорит мужчина.

Марли Сингер.

Вот какое имя назвал мне Кэдди, стоя на парковке с расстегнутым ремнем, когда я прижала нож к его горлу. Его кадык пульсировал под лезвием при каждом произнесенном слове. «Марли Сингер. Живет в Вагнере. Может рассказать о Даррене Маршалле». После этого я заставила его спустить штаны, просто чтобы выиграть время и спокойно уйти.

Я шагаю по гравию к двери дома Марли. В доме тихо, за занавесками не видно любопытных глаз. Я стучусь и жду ответа. Мимо проезжает машина. Я запускаю пятерню в волосы и смотрю на дорогу. Когда я последний раз сверялась с часами, было без пятнадцати десять, но, может, Марли привыкла подолгу спать. Я опять поворачиваюсь к дому, в надежде смотрю на окна второго этажа, но там тоже тишина.

Я заворачиваю за угол дома и заглядываю в первое попавшееся окно.

За ним гостиная. Я опираюсь на подоконник и прижимаюсь к стеклу. Диван. Журнальный столик. На полу валяются детские игрушки… Вдруг я слышу скрип входной двери и приближающиеся шаги. Я так и чувствую на себе чей-то тяжелый взгляд. Меня прошибает пот. Капельки быстро бегут по спине. Я разворачиваюсь и оказываюсь лицом с женщиной, которую я ищу.

Марли.

– Ты кто такая?

Ей около сорока, может, чуть меньше. Светлые волосы завязаны в тугой конский хвост, на губах красная помада. Высокие скулы. Брови, видимо, тоже светлые, потому что их вообще не видно. Она костлявая, почти как Мэтти, но у той-то был переходный возраст, а у этой наверняка проблемы с наркотиками или просто нет денег на нормальную еду. Не всегда распознаю такие вещи. На Марли обрезанные джинсовые шорты и футболка с винтажным Микки Маусом, подвязанная под грудью. Замечаю на ее розовом животе паутину растяжек. Следов от уколов на руках, как у Кэдди, не видно.

– Что ты тут забыла?

У нее суровый, мощный голос. Сложно представить, как она шепчет или поет.

Вокруг горла будто стягивается петля. Я слишком долго молчу. У Марли такой вид, будто она вот-вот позвонит в полицию. «Да говори ты уже, – говорю я себе. – Давай!» Кит вечно меня понукал, когда уставал ждать. Иногда хватал за лицо, словно считал, что меня достаточно потрясти, чтобы из меня поскорее вылетели слова.

– Але! – Марли машет рукой у меня перед лицом. – Ты чего тут вынюхиваешь? Ну-ка убеди меня не звонить копам.

Я резко выдыхаю.

– Я т-тут п-пытаюсь кое-кого н-найти.

Марли упирает руки в бока. Мне кажется, я могу раза три обернуть пальцы вокруг ее тонких запястий. Я ей и спину, наверное, могла бы сломать, но что-то мне подсказывает, что у меня б не появилось такой возможности. Она перережет мне глотку быстрее, чем я сумею отреагировать.

Трудно не проникнуться уважением к такому человеку.

– Найти? В моем доме? – Марли делает шаг ко мне, и я с трудом удерживаюсь от того, чтобы не отступить. – Ладно, давай начнем вот с чего: ты кто, на хрен, такая?

– Л-Лера.

Иногда я задаюсь вопросом, как моей матери вообще пришло в голову соединить имена Сэди и Лера. Когда я сама ее спрашивала, она отмахивалась: «Ну надо ж мне было как-то тебя назвать!» Но у нее должна была быть причина. Мне бы хотелось ее узнать. Даже если ей просто нравилось, как звучат эти имена вместе. Хотя любому очевидно, что звучат они так себе.

– Лера, а дальше?

– К-Кэдди С-Синклер с-сказал, что в-вы м-можете мне п-помочь.

Мне не нравится, как сверкнули ее глаза.

– Да ладно. И кого ж ты ищешь?

– Даррена М-Маршалла.

Марли издает неприятный смешок. У меня внутри все сжимается.

– Ты что, блин, издеваешься?

Это риторический вопрос.

Она шмыгает носом и вытирает его рукой. Из дома раздается приглушенный детский плач. Марли бросает на меня быстрый взгляд и отворачивается.

– Иди-ка домой.

И она уходит.

Я слышу, как хлопает входная дверь.

Но сдаваться я не собираюсь.