Исполнение мольбы - Вера Авалиани Страница 11

После всех неотложных дел у Ангелов, наконец, появилась возможность перемотать назад сюжет жизни Софьи, которая сперва была Воробьева, а потом стала Орлова.

Никто не говорил этого вслух, но все же они для себя хотели бы понять, что она, в конце концов, за птица, и почему именно ей решено было дать второй шанс в жизни.

Услышав про второй шанс, Ангел юной поэтессы припомнил и прочел собравшимся другие ее стихи. Соня их никому никогда не показывала. Да и вообще она всегда была малообщительным человеком. Поэтому взгляды на жизнь не декларировала вслух. И узнать о ней больше можно только из стихов, которые слагались в ее голове во всех важных ситуациях:

Уселися грузные тучи

На синенький пуфик небес

Пружины-деревья прогнулись, скатилась лавина дождя

И осени тихая грусть превратилась в отчаяние ноября.

Пока…

повязанная белой шалью,

по тротуарам, бедная, скользя

Все прибрала и все «пообвязала»

простая служащая женщина – Зима.

Казалось, все теперь пойдет прекрасно

И все случится с чистого листа.

Но быстро исчезает красота:

Под снегом снова мусор проступает,

По прежним стежкам тропки пробивают.

И каждый этой жизни миг

Опять всего лишь только черновик…

Ангелам стихи понравились. Они искренне зааплодировали.

Ты никак поэтом был раньше на Земле, коллега, и сам напел девчонке эти строки?

Подколол Ангела Софьи Ангел Клода.

Но Хранитель ответил совершенно серьезно:

– Сочинение, как и любое творчество – всегда идет снизу вверх – от людей на небо, а не наоборот. Так в людях реализуется ген творца, создателя.

Ангелу Жиз не зря показалось, что на счет личности Софьи мнения на небесах сильно разнятся. Поэтому ее Хранитель и пустил в ход стихи – квинтэссенцию души девушки.

Но бесконечно «зубы заговаривать» Ангел Софьи собравшимся на совещание не мог, и деловито спросил, с какого момента они хотят посмотреть ленту судьбы Сони: с рождения? С момента встречи с Павлом.

Пока он спрашивал, маленькая Соня на экране уже залепляла пластырем лапу бродячей собаки – сколько ей тогда было – шесть или семь лет? А вот уже девочка сидит за столом в своей комнате со словарем и переводит какую-то книгу с английского на русский под руководством мамы – деканом факультета. А вот отец Сонечки ведет ее по зоопарку и показывает птиц – Соне нравится орел. Она его жалеет до слез – он – такой сильный, а даже крылья расправить не может. Соня умоляет папу орла купить. Отец уносит плачущую девочку на руках подальше от клетки с птицей. И больше никогда не водит дочь туда, где есть страдающие звери – даже в цирк.

А вот Соня дает одноклассникам списывать с ее тетрадки, и за это ее выгоняют с урока и зовут родителей в школу. Но, едва выйдя из кабинета директора, папа гладит ожидающую его Софью по голове и поощрительно треплет по плечу.

Ангел Софьи ускорил скорость перемотки: в семье явно все нормально, ничего ужасного. Вплоть до того момента, когда в ее двенадцать лет девочка видит, как в выезжающий от ее школы автомобиль с родителями протаранил грузовик. И из салона в открытое окно фонтаном брызнула кровь матери, которой пробило артерию в области горла. И струя била все время, как Софья бежала к машине.

Девочке сделали успокаивающую инъекцию. Но ее русые волосы за короткий момент приобрели пепельные пряди – седину.

Вот приехавшая на похороны тетя, назначенная опекуном Сони, определяет девочку в детский дом, а сама быстро продает квартиру ее родителей и уезжает в родное село, даже не сказав подопечной «до свидания», не то что свой новый адрес племяшке не оставив.

– Мотать дальше подряд или запустить ленту медленно со времени с жизни в детдоме? – уже настойчивее спросил Хранитель Сони, видя, что все заворожены этим вихрем событий, как вращением магического шара.

Коллеги его задумались на минутку. Один даже оторвал кусок облака и сжевал его, как сладкую вату.

– А что, в детском доме была какая-то жесть? Ее что, изнасиловал педагог или парень классом старше? Все же в интернате содержатся не только сироты такого типа как Соня, но и дети преступников, отбывающих срок, подкидыши и мало ли кто еще. Их гены предрасполагают к преступлениям, подлости, предательству, – резонно заметил Ангел Клода.

– Не-ет, – как-то даже оскорбился ангел Софьи, – Я хранил ее свято. Все было образцово, девочка – отличница. Слишком правильная, чтобы это перебивало тот факт, что она натуральная блондинка с прозрачной кожей.

К тому же романтичность у нее в генах.

Вот, например, стихи про игру в снежки. Далеко не детские. Софья тогда впервые влюбилась в педагога по английскому – недавнего выпускника вуза.