Ева - Уильям Пол Янг Страница 11

На глаза Лили навернулись слезы.

– Но почему же Он называет ребенка во множественном числе «они»? – вытирая тыльной стороной ладони слезы со щек, спросила она Еву.

– Смотри, – ответила Ева. – Придет время, и ты все поймешь.

– Вот что Я тебе скажу, ангел, – произнес Адонай, – будь кротким и смиренным, склони голову и помни свое место. Да пусть твой путь будет путем любви и служения.

– Я склоню голову, – ответил херувим неуверенно, – перед Тобой.

– Не только передо Мной, – потребовал Человек-Бог, – но и перед этим младенцем. Они – цари, и у них есть свое царство. Ради них ты служишь и не должен забывать о своем месте. Ты должен служить им всей душой.

– С радостью я склоняю голову и буду служить человеку, как служу Тебе! – заявил херувим.

В вихре света он поклонился, дотронулся до младенца обеими руками и поцеловал Вечного Человека в щеку.

– И это хорошо! – произнес Господь. – Смотрите на дитя! Благословенно будет чрево создания. Пусть все славят и празднуют появление новорожденного на свет. Это венец Моего творения. Закончился шестой день трудов Моих, и теперь Я буду отдыхать.

Лили проснулась на кровати в Прибежище. Ее щеки были мокрыми от слез, утереть которые она не могла.

Неужели она была свидетелем рождения Адама? И как вообще такое возможно? Лили увидела ребенка, и ей захотелось, чтобы рядом был кто-то, любящий ее безусловно. Впрочем, такие чувства лучше было гнать из головы подальше. Но Адонай? Почему, как только она увидела Его, у нее возник непреодолимый порыв подбежать к Нему? И не просто к Нему, а в Него, сделать так, чтобы Он ее увидел и узнал. Так кто же этот Адонай? Человек или Бог?

Эти мысли стремительным водоворотом затягивали ее в сумрачные глубины отчаяния. Она сосредоточила свое внимание на том, чтобы просто дышать: вдыхать и выдыхать.

К девушке подошел Джон и чем-то мягким, как ангорская шерсть, вытер ей слезы с лица.

– Потом, когда ты окрепнешь, – сказал он, – я отведу тебя в хранилище, где лежат вещи из контейнера, в котором ты приплыла. Может быть, это тебе поможет.

– Какие вещи? – с трудом выдавила она из себя.

– Просто разные вещи. Приплывшие вместе с тобой из того времени и места. Кстати, среди них нет ни одной книги. В том мире, где ты выросла, никто не читает?

– Что-то не припоминаю, чтобы я читала так, что не оторваться, – сказала она, после чего Джон дал ей выпить что-то теплое, чтобы у нее не так сильно болело горло.

– А жаль, – заметил он. – Хорошая книга, как хорошая песня или искренняя любовь, способна изменить космос. Понятное дело, что для подготовленного человека.

– А почему я ничего не помню?

Над ней появилось лицо Джона.

– Случается, что после травмы или трагедии у человека бывает амнезия, но через какое-то время память возвращается. После того как совет принял решение держать тебя в Прибежище, с твоим лечением возникла масса проблем и сложностей. У тебя часто случались припадки, грозящие свести на нет все наши усилия, поэтому тебе стали давать специальные препараты, блокирующие память.

– Что?!

– Это препараты с временным действием, ничего постоянного. Последние несколько дней мы уже уменьшаем их дозу. Хочу предупредить, возможны флешбэки – возвращение тех или иных воспоминаний, которые могут показаться тебе чем-то уже знакомым. Не стоит волноваться, ты не сходишь с ума.

– Ура! – не без иронии тихо сказала она.

Джон продолжал говорить о детских книжках и о том, как они создают основу образования, на которой строится вся цивилизация. Как только он упомянул детские книжки, перед ее внутренним взором появилась целая вереница картинок, и ее мозг неожиданно заработал с удивительной скоростью.

Она танцевала до тех пор, пока вокруг не стали появляться зловещие тени, после чего в страхе убежала.

Она была маленькой девочкой. Женщина читала ей сказку о принце, змее, лисе и розе, а она в рваном платьице делала пируэты посреди комнаты под звуки мелодии, раздававшейся в ее голове. Она танцевала до тех пор, пока вокруг не стали появляться зловещие тени, после чего в страхе убежала.

Воспоминания были ужасными. Испуганная девочка пряталась в темном шкафу. Сидя в нем, она сквозь щель видела лежащую на полу женщину и стоящего над ней мужчину. Потом шаги приблизились к шкафу. Она закрыла глаза, чтобы спрятаться там, где ее точно никто не найдет, а именно внутри своей головы. Ручка медленно повернулась.

И снова ее глаза наполнились слезами.

– Иногда я слишком много говорю, – пробормотал Джон и снова принялся вытирать ей лицо.

– Не страшно, – ответила она.

Ей не хотелось, чтобы он воспринимал ее слишком слабой и ранимой, слабее, чем она есть на самом деле.

– Лили, – сказал Джон, – хотел сообщить тебе хорошие новости. Твое лечение проходит успешно, и мы постепенно снижаем дозы медицинских препаратов. Скоро ты вообще перестанешь их принимать.

– И что произойдет после этого? – спросила она.

– Скоро мы начнем физиотерапию. Сначала ты будешь садиться в кровати. А со временем снова будешь ходить, танцевать, петь и делать все то, что делают все дети.

Джон упомянул танцы, и по лицу Лили пробежала тень. Впрочем, откуда он мог знать, что она только что вспоминала?

– Тебе придется много работать, – продолжал Джон, – но я уверен, ты со всем прекрасно справишься. Как сама считаешь?

– Я готова, – ответила девушка и сделала такой глубокий выдох, словно задерживала дыхание в течение нескольких месяцев.

– Ну и прекрасно! И чтобы отметить это событие, у меня есть для тебя небольшой подарок.

– Подарок? – удивленно переспросила она и неожиданно почувствовала тревогу. Интересно, почему при мысли о подарке ей стало неприятно?

– Ты упомянула о том, что в детстве мало читала, но я считаю, что у каждого человека есть своя история, и поэтому каждый из нас – рассказчик. Просто многие боятся, что ничего не получится, поэтому не стремятся рассказать свою историю. Но я уверен, что ты, Лили, девушка смелая.

Джон замолчал и показал ей что-то завернутое в подарочную бумагу в цветочек и перевязанное голубой ленточкой.

– Джон, ты же знаешь, что я не могу двигаться.

– Знаю. Но этот подарок я упаковал сам, поэтому в состоянии снять с него обертку.

– Тогда снимай, не томи.

Он аккуратно снял бумагу и показал ей красивый ежедневник в кожаном переплете с выдавленными узорами в виде кругов. Ежедневник закрывался массивной пряжкой. Джон объяснил, что Лили может записывать здесь свои мысли. Он также сказал, что этот дневник может открыть только она сама и что для этого надо приложить большой палец к пряжке. Внутри кожаной обложки на задней стороне дневника была вставлена пластина наподобие планшета.