Труп в доме напротив - Анна Дашевская Страница 11

В ответ она лишь мотнула головой, симпатичный домовой отвлекал, не давал сосредоточиться.

Он и сам это понял, затих за спиной, только сопел иногда увлечённо. А Софья, ковырнув лопаткой, взяла в руки ком земли, растерла в ладонях, понюхала… Потом высыпала ссохшийся прах обратно, закрыла глаза и положила ладони туда, где совсем скоро будет цветник.

Сила наполняла её, как наполняет высокий прозрачный стакан светлое золотистое пиво, вскипая мелкими пузырьками, взлетающими к растущей шапке белоснежной пены. Она слышала, как земля откликается под её пальцами, как ток жизни медленно и неостановимо собирается здесь, на этих нескольких квадратных метрах почвы.

Наконец, оторвав ладони от будущего цветника, женщина открыла глаза и сказала:

— Сможешь здесь полить, Аркадий?

— А как же, конечно, матушка, всё сделаю!

— Вот и хорошо, а я пойду, семенами займусь…

По старой привычке Софья стала чертить схему, где что будет сажать, ставя загадочные значки на листе бумаги и приговаривая для себя:

— Бордюром пустим маргаритки, смесь всех цветов, белые, розовые, бордовые… Тут у нас ограда, отличная металлическая решётка, так что вдоль неё пойдёт лиловый клематис, пусть вьётся. А на заднем дворе вдоль ограды пустим вьющуюся фасоль…

— Матушка, Софья Григорьевна, сирень бы вот сюда, а? — жалостливо попросил домовой, сидящий на столе рядом со схемой. — Смотри, какой уголок славный, на закате тут солнце будет…

— Сирень? — она рассмеялась. — Да ты эстет, Аркадий Феофилактович! Ладно, будет тебе и сирень. Белую, розовую, персидскую?

— А можно обыкновенную? Чтобы цветки с пятью лепестками находить?

— Можно, — кивнула Софья. — Вот прямо сейчас и попробую связаться с Колесниковым. ^[4]

Но коммуникатор великого селекционера не отвечал, экран оставался тёмным.

Попробовав несколько раз, она покачала головой:

— Дозвонюсь и попрошу саженец, а сейчас замочу семена и корешки, чуть передохну и буду займусь рассадой.

Раскладывая по чистым льняным тряпочкам семена иссопа и душицы, котовника и мелиссы, шнитт-лука и мяты, она бормотала какие-то слова, пришедшие к ней от прабабушки, полузнакомые, но отчего-то очень подходящие к семенам, травам, аптекарскому огороду. Сила ластилась к пальцам и вливалась по капельке в каждую кучку семян, и Софья знала, что уже через пару недель сможет собирать травы, через три недели зацветут цуккини…

— Аркадий! — окликнула она.

— Тут я!

— Ты умеешь готовить фаршированные кабачковые цветы?

— Так ты ж научишь, матушка?

— Непременно, — она усмехнулась и продолжила своё занятие.

Наконец все семена, корешки и черенки были должным образом замочены в чуть-тёплой воде с каплей эльфийской настойки, блюдо с ними отставлено в тёплое тёмное место, и Софья распрямилась, потирая поясницу.

— Слушай, Аркадий Феофилактович, я прилягу на чуть-чуть, попроси Макса ко мне зайти через полчаса, ладно?

— Да, Софья Григорьевна! На обед бульону с пирожками поешь, или щи приготовить?

— М-м… пирожки… Отличная мысль. А щи давай на завтра сделаем, со щавелем и крапивой!

— Будет исполнено, матушка. На-ка вот пока чаю сладкого выпей…

Сделав несколько глотков чая, в котором чувствовалось яблоко и мёд, она легла и мгновенно провалилась в сон.

Неожиданно для Алекса домовой принял нового обитателя дома сразу и без вопросов.

— Вот, — ворчливо сказал он. — Я ж тебе говорил, хозяин, что помощник должен быть правильный.

Владимир во все глаза уставился на человечка в локоть ростом, с длинной бородой, заплетённой в косу, вольготно рассевшегося на подоконнике.

— Э-э… — сказал он. — Добрый день…

— Добрый, коли не шутишь!

— Меня Владимир зовут, а вы…

— Домовой я тутошний, Аркадий. Хозяин велел тебе комнату приготовить, вот я и понял, что ты свой, а так бы не показался. Ладно, пошёл я обед готовить. Недосуг мне тут с тобой.

— Покормишь нас чем-нибудь? — спросил Верещагин.

— А как же! Бульон с пирожками, котлеты, картошка жареная — всё готово, иди руки мыть. А я пока Софью Григорьевну позову.

— Софья Григорьевна — это кто? — шёпотом спросил Суржиков, вытирая руки.

Всё увиденное произвело на него сильное впечатление.

— Соседка с первого этажа, — ответил Алекс. — Ну то есть, арендаторша, она у меня квартиру снимает. Не знаю, с чего это Аркадий решил их к обеду звать, её и сына. С другой стороны, от пары пирожков не обеднеем…

Увидев Софью, новый помощник открыл рот, закрыл его и замолчал до конца обеда. Впрочем, Верещагину было не до него: он мысленно выстраивал разговор с возможными свидетелями…

Почти половину пути от дома до ботанического сада Суржиков молчал. Они уже пересекли Садовую и шли по Мещанской, когда он сказал неожиданно:

— Софья сильный маг?

— Понятия не имею, — пожал плечами Алекс. — Я её сегодня за обедом и видел-то третий или четвёртый раз.

— Да? А я было подумал…

— Нет, ты подумал неправильно. Жильцы с первого этажа съехали, и управляющий от банка нашёл новых. Софья поселилась три дня назад, вот и всё. И… если ты об этом, то никаких планов у меня нет.

— Понял! — повеселел Владимир, начав напевать какую-то песенку; покосился на Верещагина и замолчал.

— Постойте, — возмутился Алекс, — Я сегодня утром договаривался с Натальей Александровной о встрече!

Пожилая женщина достала из кармана фартука садовые перчатки и, натягивая их на руки, ответила флегматично:

— Наталья плохо себя почувствовала. Бывает, знаете ли, не девочка уже. Вам она просила передать, что никаких записей Петра Степановича у неё не осталось, и о его исчезновении нам ничего не известно. Да он здесь и не работал уже, что говорить? — Она достала из шкафчика пакет с чем-то, судя по картинке, изрядно ядовитым и сунула этот пакет в ведро. — Если хотите, пройдитесь по саду, сейчас всё зацветает и здесь очень красиво. Вот, кстати, началось цветение сакуры, это в дальнем правом углу территории, японский сад.