Идеальный сын - Лорен Норт Страница 11

Мы Джейми тогда только-только начали от груди отучать. Помнишь, мы поцеловались впервые как муж и жена, а его стошнило чем-то жёлтым – и прямо тебе на спину.

Как здорово, что наша жизнь в браке началась с хохота. Может быть, и не так уж романтично или торжественно, но это было что-то наше, личное, и мы были счастливы. У тебя всегда получалось меня смешить. Хотя мы с тобой совсем-совсем разные. Даже когда ты приходил поздно, а я обижалась, или разбрасывал одежду по полу, или уходил куда с компьютером над своим тайным проектом поработать, вместо того, чтобы посидеть с Джейми, – всегда у тебя получалось меня рассмешить.

В голове слышится голос: «Миссис Кларк, вы не могли бы сообщить нам, где в настоящий момент находится ваш супруг?»

Полицейская та, Джемма Гринвуд, с каштановыми волосами, аккуратно собранными в хвостик. Джемма Гринвуд – никогда не забуду это имя. Боже, не хочу вспоминать, но уже поздно.

Я стояла у кухонного стола. Джемма Гринвуд села напротив меня, а другой полицейский, всё не могу вспомнить имя, – он стоял у раковины. У неё кожа была сероватая, как дым от того кострища, а в глазах стояли слёзы, будто это она тебя любила. Будто это у неё жизни больше нет.

«Марк? – спросила я, как будто у меня был еще один муж. – Он во Франкфурте. У его компании, они делают программное обеспечение, там офис. Должен вернуться завтра, если он вам нужен. А что случилось?»

«К сожалению, случилось несчастье».

Поневоле открываю глаза – внезапная необходимость услышать, как капает кран, понять, что реально, что нет. Смотрю на своё тело. За месяц горевания исхудала, но ничего хорошего: грудь отвисла почти до подмышек. Вокруг пупка появилась дряблая кожа, колышется в воде. После твоей смерти я будто физически ополовинилась, стала словно полупустой мешок.

Поворачиваю ногой кран, сделать погорячее.

Вспоминаю про Йена и его сегодняшний визит. Шоколад этот, виноград, я ещё подумала, как мило с его стороны, а оказалось, это всё манипуляции. У него на уме только одолженные тобой деньги.

Сто тысяч фунтов. Сумма застряла где-то в голове, будто я не могу её в полной мере осмыслить, представить. Это же какие деньжищи – разве столько стоит кухня или ремонт?

Мы никогда с тобой не говорили о деньгах. Не хотелось тебе об этом говорить, Тесси. Да я бы рассказал, стоило тебе только спросить. Но ты не спрашивала.

Разве нет?

Вдруг воспоминание. Давнее, ещё когда я беременная ходила. Мы только переехали в Челмсфорд. Всё было там в новинку, даже наши отношения.

– У меня хорошие новости, – крикнул ты из прихожей.

– Какие? – отозвалась я с кухни, где помешивала чили в кастрюльке, стараясь не расплескать варево на наш белоснежный кухонный кафель.

– Меня переводят в отдел продаж, – сказал ты, подходя ко мне сзади и целуя в щёку. Помню, от тебя пахло бальзамом после бритья вперемешку с лондонской пылью.

– Продаж? – Я перестала помешивать и облокотилась о столешницу, глядя на твоё счастливое лицо и стараясь не морщиться от боли: ножка Джейми то и дело будто вкручивалась мне под ребро.

– Но ведь ты же программист. Ты же программы пишешь.

Ты рассмеялся, помню, но, как мне кажется теперь, несколько натужно. – Да ты в нашем деле специалист, – шутливо заметил ты, открывая двухстворчатый холодильник и доставая бутылку пива.

– Очень смешно. Ты ведь понял, что я хочу сказать.

– Всё отлично складывается. У меня бонус от продаж, а значит, буду больше получать…

– Если что-нибудь продашь, – заметила я. Помню, задумалась тогда: это сколько же ты об этом молчал, сколько подумывал о переходе. Я решила, что мы, наверное, ещё не научились пока друг с другом делиться важным. И только потом поняла, что это ты просто такой. Молчишь до последнего, а когда уже точно ясно, что дело сделано, – тогда можно и мне рассказать. У меня все наоборот: ещё ничего не случилось, а я уже волнуюсь из-за каждой мелочи.

– Кому же продавать программы, как не тому, кто их пишет? – заявил ты, делая мощный глоток пива прямо из бутылки.

– Ох, неужели у нас с деньгами проблемы? А я думала, что всё у нас хорошо. Ну… можно, наверное, ребёнка в детский сад, а я пойду на полный день. Если так нужно, то…

– Ну не волнуйся так, – проговорил ты и, подойдя поближе, стал поглаживать меня по животу.

– Прости. Просто мне и так не нравится про деньги говорить, а тут ещё столько поводов для беспокойства. Я так волнуюсь по поводу родов, да и, – о нас, хотела я добавить, но осеклась: не было привычки говорить ни про наши отношения, ни про то, что знаем друг друга без году неделя.

– Давай ты больше не бесись, ладно? Ты думай только о том, чтобы наша маленькая мартышка сил в тебе набиралась, а потом о месячном отдыхе в постельном режиме. Мы с тобой вопрос работы уже обсуждали. Ты в это школьное рабство больше ни ногой, договорились?

Помню, какое облегчение почувствовала в тот момент. Как хотелось прошептать, что в школу я и не собиралась возвращаться. Разве реально совмещать работу в той школе и материнство? Я преподавала историю старшеклассникам, и больше меня не хватало ни на что. Платили там, может, и получше, чем где-то ещё, но зато и школа боролась за звание лучшей. А значит, никаких тебе полставки, никаких подмен. Учебные дни тянулись долго, занимались усиленно, и при таком режиме – какой ребёнок? Да и никому из нас не хотелось отдавать Джейми в садик так рано.

– Будешь много ездить? – спросила я, притворяясь, что рада новостям, рада за тебя. Положила руку поверх твоей, чувствуя, как выпирает животик. С трудом борясь с наступающей паникой.

– Может, и придётся, но нечасто, это точно. Очень удачно всё совпало. Сплошные выгоды. У нас будет частная медицинская страховка, мне дадут корпоративный автомобиль, телефон. Да и с финансовой стороны полегче станет, – улыбнулся ты, потянув меня к себе.

– Ну и здорово, – кивнула я, вдыхая твой аромат, чувствуя твоё тепло. Я вообще-то не знала, что у нас всё непросто с финансами, но решила промолчать. Мне хотелось просто за тебя порадоваться.

– Всё у нас тобой будет как надо. Волноваться тебе не о чем, Тесси, – шепнул ты, называя меня не просто «Тесс», а «Тесси», как обычно, когда мы оставались наедине.

Воспоминание уходит, а я погружаюсь в воду поглубже.

Может, Марк, ты и прав. Действительно, не хотелось мне знать ничего лишнего. Но я бы тебя услышала. Не пришлось бы обманывать.

Но ведь я никогда тебе не врал. В голову бы не пришло.

Хорошо, уговорил. Никогда не врал. Но ты лакировал действительность, сглаживал факты и в конце концов всё представлял в том свете, в каком тебе хотелось. Может, ты думал, что я правды не вынесу? Неужели я была такой хрупкой?