Синдром Коперника - Анри Лёвенбрюк Страница 105

Я снова почувствовал дуло пистолета между лопаток и ускорил шаг. Бегом мы углубились в лес, словно загнанные животные. Вскоре отсвет двух пылающих машин полностью скрылся за верхушками высоких деревьев, слышен был только шелест листьев и хруст валежника у нас под ногами.

— Стой здесь.

Я застыл.

— На колени, руки на затылок!

Я взглянул в его сторону. Пистолет по-прежнему был направлен на меня. И я подчинился. Он отступил на два шага, держась на безопасном расстоянии, чтобы предупредить любую мою атаку. Он знал, с кем имеет дело. Приемы ближнего боя накрепко засели в глубине моей памяти. Я был начеку. Должно быть, он это почувствовал.

Уверенным движением он перезарядил пистолет. Я не отводил от него взгляда. Я всматривался в его глаза так, словно хотел насквозь просверлить череп и наконец услышать его мысли. Чтобы выбрать подходящий момент. Надо попытаться. Необходимо сосредоточиться. Должен быть способ прочитать его мысли.

Вдруг он улыбнулся, словно понял, чего я хочу.

— Не в этой жизни, — прошептал он, с усмешкой показывая на свой наушник.

Я сразу же догадался. «Дермод» разработал надежную защиту от собственного изобретения. Приборы, которые носят их солдаты, — не просто рации. Каким-то образом они не позволяют слышать мысли транскраниалов. Здесь, в этом темном лесу, я был обычным человеком, как все. Не более чем рабом своих пяти чувств.

Он снова навел на меня оружие, затем нажал на кнопку наушников:

— Raven [22]второй. Центральная, прием.

Держа руки на затылке, я незаметно взглянул в другую сторону в надежде увидеть людей Баджи. Но там никого не было. Ни тени, ни шороха. Они наверняка потеряли наш след. Я остался один, предоставленный самому себе. А вернее сказать, врагу.

Наемник повторил вызов:

— Raven второй. Центральная, прием.

Я чувствовал, как по лбу стекают капли пота. И хотя я не осознавал этого вполне или просто не желал признать, мною постепенно овладевал страх. Инстинктивный страх, обостренный запахом смерти, близостью конца. Я не видел путей к спасению. Какая счастливая случайность может мне помочь? И как я ни старался убедить себя, что это уже не имеет значения, что в глубине души я согласен здесь подохнуть, какая-то часть меня все больше поддавалась бессильной панике.

Не так уж мне не терпелось встретиться со смертью. Я не настолько любопытен.

— На нас напали перед охотничьим домиком. Удалось увести заложника. Мы в лесу, в безопасности. Прием.

Молчание. Ответ, тихий, как шепот, он слышал через наушники. Я не мог его разобрать.

— А с ним что делать? Прием.

Я поднял на него глаза, словно пытаясь по его лицу угадать ответ, который он сейчас слышал.

— Здесь? — спросил он, выдержав мой взгляд. — Ладно. Понял. Отбой.

Он снова нажал на кнопку.

— Повернись лицом к дереву.

Тело напряглось, словно отказываясь повиноваться. Сомневаться в намерениях противника или, вернее, в приказе, который он получил, не приходилось. Мой час пробил.

Значит, после всех схваток, побегов, открытий, в конце пройденного пути я умру здесь, под вековым взглядом равнодушных деревьев. Такой оказалась плата за истину. Наказание тому, кто пожелал знать. Я был Прометеем, отданным на растерзание орлам. Недолго мне еще упиваться сладостью знания. Но я хотя бы не умру в сомнении. Я получил свой ответ, свою награду. Можно отнять у меня жизнь, но не мое знание. Именно эти слова я шептал себе в утешение на пороге смерти. А еще оставалась надежда, что где-то там Лувель сможет открыть миру правду, которая будет стоить мне жизни.

— Отвернись, придурок!

Я не шелохнулся, и наемник подошел, чтобы ударить меня ногой в лицо.

Это был мой последний шанс. Последний просвет. Последний бой.

И я рискнул.

Резким движением я уклонился от удара и поймал его ногу на лету. Потом сильно толкнул его назад. Он потерял равновесие. Тут же я бросился на него, сосредоточившись на пистолете, зажатом в его правой руке. Навалившись на него, я рукой прижимал его запястье к земле, а коленом удерживал другую его руку. Приподнявшись, я дал ему кулаком в лицо. Его голова мотнулась от удара. Он глухо застонал. Не давая ему прийти в себя, я попытался его обезоружить, колотя его запястьем о землю. Дважды. Во второй раз удачно.

Он ушиб руку о камень, от боли разжал кулак и выронил оружие. Но в то же время ему удалось высвободить другую руку и двинуть мне так, что я не смог уклониться. Он попал мне кулаком прямо в висок. Так что искры из глаз посыпались. Мозг как будто перевернулся в голове. Я едва не потерял сознание.

Резким движением бедер он спихнул меня на землю. Я покатился по опавшей листве. Приподняв голову, увидел, как он встает, и протянул руку за пистолетом. Он тут же ударил по нему ногой, отбросив его на несколько метров. Я хотел подставить ему подножку, но тут он сам навалился на меня, схватив за горло.

Все защитные приемы моментально всплыли в памяти. Я попробовал развести ему руки, зажав коленями его грудь. Но он не поддался, все сильнее сжимая мне шею. Его напряженные большие пальцы сдавили мою сонную артерию. Тогда я понял, что должен попытаться сделать невозможное. Пять секунд. Из-под толщи моей амнезии блеснуло воспоминание, обострив инстинкт самосохранения. Хватит пяти секунд, чтобы удушье лишило тебя сил. Потом впадешь в кому. Потом наступит смерть.

Я пошел на огромный, смертельный риск. Но выбора не было. Рискнул жизнью ради жизни… Прекратив сопротивляться, пытаться удержать его руки, сжимавшие мое горло, я вдруг выпустил его и изо всех сил сдавил ему голову освободившимися ладонями. Прием сработал. Мой оглушенный противник завопил от боли. Он ослабил захват, и мне удалось высвободиться, повернувшись на бок.

Отстранившись, я вскочил на ноги быстрее, чем он. Достаточно быстро, чтобы с размаху двинуть ему ногой в живот. Так сильно, как только мог.

Он отлетел на метр.

И тогда я совершил роковую ошибку. Ошибку, которую вряд ли совершил бы много лет назад, в ту позабытую эпоху, когда я ежедневно упражнялся в рукопашном бою. Мне следовало броситься на него и добить, пока он лежал на земле. Прикончить его. Так или иначе. Но я этого не сделал.

Я измучился, задыхался, все тело болело, несколько ребер были сломаны, горло саднило. Все мое существо вопило от боли. И я уже давно утратил боевой инстинкт. Вкус крови.

Я просто решил бежать, раз и навсегда вырваться из этой смертельной схватки.

Бежать со всех ног среди высоких деревьев. Я надеялся, что ему здорово досталось, и я буду уже далеко, когда он поднимется, что лес защитит меня до тех пор, пока подоспеет помощь. Спасение.

Но я ошибался.