Не гаси свет - Бернар Миньер Страница 10

— Привет, Бекер, поздравляю с Рождеством, — поздравила его Кристина.

— Скажи, Штайнмайер, тебе знакомы слова «солидарность», «обездоленность», «великодушие»? Или тебе интересней трепаться о предпраздничном шопинге и самых красивых яслях? — поинтересовался директор.

— Этот филиал находится в Конкарно, а не в Тулузе.

— Да неужели?! Так почему национальный телеканал показал о нем сюжет в выпуске новостей? Видимо, для твоей аудитории он недостаточно забавный… Я ничего не услышал ни о разрешении торговать лекарствами через Интернет… ни о полном запрете отпускать алкогольную продукцию лицам моложе двадцати пяти лет…

— Я счастлива, что ты слушаешь мои обзоры прессы.

— Ты называешь это обзорами? По-моему, это чистой воды балаган. Обзоры должны готовить настоящие журналисты. — Взгляд Бекера переместился с Кристины на Илана, а затем задержался на Корделии. — Главное на радио — информация, вот только все об этом забыли.

Язвительная тирада коллеги ничуть не задела Кристину. На «Радио 5», как и на всех радио- и телеканалах мира, отношения между информационной службой, программной дирекцией и ведущими всегда были напряженными — чтобы не сказать враждебными. Сотрудники поносили друг друга, презирали, публично оскорбляли… Чем быстрее наступал им на пятки Интернет, тем жарче разгорались конфликты.

Штайнмайер вздохнула, откинулась на спинку кресла и повернулась к своим помощникам:

— Ладно, начинаем. Все готовы?

— Какую отбивку ставим? — поинтересовался стоящий к ней спиной Илан. Кристина улыбнулась, заметив, что он надел «праздничную» кипу со смайликами — из солидарности с коллегами.

— «В Вифлееме родился не только Иисус», — ответила она.

Помощник энергично покивал в знак одобрения и кивнул на плотный конверт, лежавший на углу его стола:

— Кстати, это пришло для тебя.

Ведущая взглянула на письмо и открыла — не без опаски. Внутри оказался старый CD-диск — «Трубадур» Верди. Она терпеть не может оперу…

— Это, наверное, для Бруно, — сказала женщина.

Бруно был их музыкальным продюсером.

— С нами доктор Берковиц — невролог, психиатр, этолог ^[15] и психоаналитик, автор множества научных трудов и справочных изданий. Приветствую вас, доктор. Сегодня мы будем говорить о тех, для кого Рождество — тяжкое испытание.

9.01, 25 декабря. Берковиц ждал вопросов Кристины — он был опытным профессионалом радиоэфира, специалистом в области общения. Со слушателями он говорил заинтересованно и авторитетно, не утомляя их назидательностью, но и не впадая в фамильярный тон. Берковиц умел — и это было главным — установить доверительную связь практически с любым человеком, так что у того создавалось ощущение, будто выступающий сидит не в студии, а у него на кухне или в гостиной. Он был идеальным собеседником, и Кристина знала, что он недавно получил выгодное предложение от одного национального канала.

— Итак, доктор, снова наступило время праздников, — продолжала она. — Иллюминация, глаза детей и взрослых радостно сверкают. Объясните, почему в такие моменты мы всегда приходим в радостное возбуждение?

Вступительные фразы Берковица мадемуазель Штайнмайер слушала вполуха — он всегда начинал медленно, давая слушателям время привыкнуть к тембру своего голоса. «Рождество возвращает нас в детство», «Тот факт, что на всей планете миллиарды людей празднуют один и тот же праздник, невероятно возбуждает, внушает чувство единения», «Такое же чувство общности возникает на крупных спортивных мероприятиях и — как это ни ужасно — войнах»… Кристина машинально отметила для себя некоторую самодовольность в тоне психиатра, но это ее не волновало.

— А почему то, что дарит радость большинству из нас, для некоторых становится источником печали и причиной горестных раздумий? — задала она следующий вопрос.

А что, неплохо сформулировала…

— Здесь мы имеем дело с психологическим парадоксом: в праздники люди чувствуют особую близость с теми, кого любят, с друзьями и родственниками, и это единение еще больше подчеркивает изолированность одиночек, — пояснил ее собеседник с точно выверенной долей участия в голосе. — Сегодня родственные отношения утратили прежнее значение: многие семьи разъединены не только по территориальному, но и по ценностному признаку. Некоторые мои пациенты начинают проявлять признаки нервозности на месяц до Рождества. Чем ближе праздник, тем выше напряжение. Не будем забывать, что в этот период все мы перевозбуждены: витрины магазинов сверкают, улицы украшены яркой рекламой, лампочки мигают, в воздухе пахнет хвоей и корицей… Адреналин выбрасывается в кровь литрами, будоража подсознание. Для человека, который не любит Рождество — будь то по причине одиночества, недавнего болезненного расставания с партнером, свежей утраты или банального отсутствия средств, — возбуждающие факторы становятся источником перманентного конфликта между общественной установкой на веселье и собственным самоощущением. В Рождество на поверхность всплывают не только счастливые воспоминания детства, но и все мрачные тени.

— Но нельзя же лечь спать двадцать третьего декабря и проснуться второго января! Так что же делать, чтобы не захлебнуться тоской и одиночеством?

— Во-первых, постараться найти себе компанию. Можно создать так называемую «заместительную» семью. Отпраздновать Рождество не с родными, а с друзьями или симпатичными вам соседями. Близким людям наверняка захочется вас пригласить, так что не таитесь, скажите: «Я один…» — и отправляйтесь в гости. Можете проявить альтруизм и солидарность: вы почувствуете себя полезным, что наверняка принесет вам моральное удовлетворение. Благотворительные ассоциации, пункты раздачи еды, центры помощи бездомным всегда нуждаются в добровольных помощниках. Или есть еще одно решение — сменить обстановку. Уезжайте, если есть такая возможность, и переключитесь.

Уехать… Уехать и избежать встречи с родителями на рождественском ужине. Слова психиатра звучали очень веско, западая в подсознание слушателей (и в голову Кристины тоже), как монеты в церковную кружку для пожертвований.

— А что мы можем сделать для тех, у кого нет ни денег на рождественскую «вылазку», ни друзей, чтобы сесть с ними за стол, ни сил и здоровья на добровольческую работу? — спросила ведущая, и у нее внезапно перехватило горло.

Черт, да что с нею такое? Женщина из сна, что она ей сказала? Вы ничего не сделали…

За стеклом, отделяющим студию от эфирной аппаратной, режиссер Игорь, тридцатилетний бородач с длинной сальной шевелюрой, наклонился к микрофону:

— Прибавьте темпа, док.

Гость программы кивнул и повернулся к Кристине:

— Мы должны быть предельно внимательны к признакам отчаяния… Одинокий сосед… Не поддающиеся объяснению фразы, которые могут быть зовом о помощи…