Кровавый круг - Михаил Март Страница 10

— Недолго осталось мучиться, командир, пора снижаться, а то наших ребят пылесос высосет. Счет пошел на минуты.

— Что-то они там тянут.

Сергей включил рацию.

— Гриша, скорость и высота доведены до контрольного предела. Можете начинать.

Трое из багажного отсека ждали этой минуты с особым волнением. Пояса с карабинами были пристегнуты к стенкам. Седовласый нажал кнопку дистанционного управления, и раздался глухой взрыв. Багажный люк вырвало, словно пробку из бутылки с шампанским, и на месте, где он находился, появилась зияющая прозрачная бездна.

Самолет немного тряхнуло, и пассажиры загудели, кто-то вскрикнул, кто-то закрыл голову руками.

И вновь в салоне раздался голос командира:

— Прошу соблюдать спокойствие. Самолет в полном порядке. Небольшой хлопок двигателя означает выброс лишнего топлива, что необходимо при посадке в особых условиях. Повторяю: всем необходимо соблюдать порядок и дисциплину и оставаться на своих местах.

Пилот отложил микрофон в сторону.

— Ну, Сережа, ты просто артист. Тебе фантастические романы только писать. Так лапшу на уши вешаешь, что верить хочется.

— Для достижения цели любые средства хороши, дорогой Ленечка. Мы уже упали на отметку две тысячи, скоро пойдут хребты, и нас уже ничего не спасет. Самолет резко теряет высоту. До ущелья дотянем, но если взрывом задело рулевое управление, то мы грохнемся.

— Не поднимай волны. Мы все рассчитали до мелочей. Обычный эффект при разгерметизации. Куда хуже, если наших смельчаков высосет раньше времени. Проверь рулевое.

— Работает.

— Остальное не наша забота.

— До точки «А» осталось две минуты лету. Дай сигнал в «хвост».

Сигнал был получен. Чемодан с парашютом стоял возле люка, придерживаемый тросом. Григорий сидел в наушниках возле рации. Сильный ветер трепал его волосы.

— Готовность «ноль».

Человек, сидевший в джипе на горной дороге, услышал далекий звук летящего самолета.

Он включил тумблер и нажал кнопку.

— «Беркут», я «Барс». Слышу мотор самолета. Вы уже на подходе. Готов к приему посылки.

— Отлично слышим тебя, «Барсик». Разуй глазки и смотри в оба.

«Барс» не отрывал глаз от яркого неба, и даже черные очки не спасали от солнечных лучей.

— Я вас вижу. При такой высоте и вы сможете меня увидеть. На белом фоне красная машина.

— Не болтай глупости, Кирилл. Заткни пасть и давай команду.

Самолет приближался. Грохот моторов увеличивался. Они находились совсем близко.

— Вы идете прямо на меня. Через несколько секунд окажетесь над моей головой.

— Начинай отсчет, придурок.

— Пять… четыре… три… два… один… пуск!

Самолет прогремел у него над головой, и в ту же секунду от него отделился какой-то предмет. Еще несколько мгновений — и раскрылся парашют. Черная точка приближалась к земле, но Кириллу казалось, что она зависла в воздухе. Он прижимал бинокль к глазам и не отрывался от летевшего предмета.

Как только Эдуард расцепил трос — чемодан исчез в открытой пасти люка. Он скомандовал:

— Все на исходную.

Каждый взял в руки по одному рюкзаку. Затем они ухватились за пояса друг друга и приблизились к люку.

— Ну, с Богом! — Эдуард расцепил карабин, и их выбросило в открытое пространство, где летевших подхватил ледяной ветер.

Пока они готовились к прыжку, лайнер отнес их от чемодана на пять-семь километров. И это предусматривалось планом и даже способствовало его успеху. Три ярких парашюта могли отвлечь внимание от маленького белого купола, появившегося в воздухе на тридцать секунд раньше.

Груз приземлился у подножия горы, и чемодан застрял между двумя камнями, омываемыми бурной речушкой.

Кирилл бросил бинокль в машину, захлопнул дверцы, надел лыжи и, подхватив санки, начал спускаться вниз по склону, оставляя за собой свежую лыжню.

Двое наблюдателей с противоположной стороны оставались неподвижными.

— Виртуозная точность, — сказал кавказец.

— Да, Умар, у этих людей есть чему поучиться. Они сконструировали и собрали пирамиду, не уступающую по своей гениальности пирамиде Хеопса. Я до сих пор не могу понять, зачем они ее создавали. Все можно было сделать гораздо проще.

— Проще сделал ты, дорогой Илья. Так что венок гения можешь примерить на свою голову.

— На каждого мудреца довольно простоты, Умар. Я свое дело сделал, теперь твоя очередь.

Кавказец скинул бурку с плеч, бросил ее на заснеженные камни и лег сверху.

Щелкнул затвор винтовки, и черный глаз Умара прильнул к оптическому прицелу.

Кириллу позволили вытащить чемодан из каменных тисков и уложить его на санки. В эту секунду и раздался глухой, далекий выстрел. Пуля попала Кириллу в затылок, и вряд ли он успел понять, что произошло. Он упал лицом в снег и обагрил его кровью.

Умар отложил винтовку в сторону и хотел подняться на ноги, но что-то острое вонзилось ему в лопатку. Голова закружилась, и перед глазами поплыли красные круги. Ноги и руки налились свинцом, и он потерял сознание.

Илья выдернул из тела кавказца шприц и отбросил его.

— Извини, приятель, но в таких делах никому доверять нельзя. В этом чемодане дело всей моей жизни.

Илья встал на лыжи и скатился со склона к реке. Подцепив санки, он начал подниматься к горной дороге, а спустя пятнадцать минут сидел за рулем чужого джипа. Теперь он мог не торопиться. Чемодан стоял рядом, а враги находились далеко. Те самые враги, которые приземлились в десяти километрах и сейчас собирали разборные лыжи, будто коленчатые удочки, чтобы добраться к тому месту, от которого отъехал джип.

 11 часов 05 минут

Самолет снизился ниже уровня гор и летел вдоль ущелья.

— Сергей, наши по рации не отвечают. Боюсь, случилось худшее — их выбросило за борт.

— Сейчас не до них, Леня. Мы сможем сами добраться до места, а дождемся мы их или нет, это вопрос будущего. Думай о настоящем. Идем на посадку, ущелье расширяется. Садимся на брюхо.

— Только бы движки не загорелись. Если зачерпнем снега, то нам крышка.

— Руль высоты работает плохо. Удара не избежать.

— Помолимся, Сережа.

— Это ты сделаешь за двоих.

Рев моторов сотрясал горное ущелье, вызывая обвалы снега.

— Леня, слева идет лавина. Мы разбудили черта — как бы нас не накрыло.

— Как только коснемся земли, выключай движки. Авось выскочим из зоны.

Самолет чиркнул фюзеляжем по снежному настилу, его чуть подбросило, и он еще раз ударился брюхом. Удар получился слишком чувствительным, тряхнуло, как при землетрясении.