Лабиринт тайных книг - Паоло Ди Реда Страница 10

Джим заснул, упав ничком на кровать прямо в одежде. Из бара «Александр» он принес виски, который наконец-то привел к желаемому результату: успокоил боль, доведя его до состояния прострации.

Памела стала для него постоянной причиной терзаний. Он не мог быть с ней и не мог без нее.

И с ней происходило то же самое. В их жизни случались ужасные для обоих моменты, когда они причиняли друг другу жуткую боль, но были и мгновения, которые Джим переживал как величайшее счастье, чистейший экстаз.

Памела, его единственная, незаменимая королева, родившаяся на вершине колдовства, в индейском царстве Ящерицы, была его синнамон герл. [12]В ней он любил все: ее огненные волосы, прозрачную веснушчатую кожу, ее запах, улыбку, врожденный шик и оригинальность, но особенно ее сумасбродство, которое порождало в нем ощущение дома, детства. Ему так нравились ее тонкость и стройность, что он пьянел, когда сжимал ее в объятиях, боясь, что она рассыплется в его руках. Она была его девочкой с железным сердцем, его личным демоном, владелицей его души. Он ни за что не позволил бы какому-то снобу-французу забрать ее у него. Он не имел ничего против этого француза, даже не ревновал. Главное, чего он хотел, — это быть уверенным, что она любит его, как прежде, хотя он пополнел и отпустил бороду, чтобы спрятать и изменить свое лицо, чтобы Джим исчез и существовал бы только Джеймс Дуглас. И Памела была единственной женщиной, которая всегда любила Джеймса. Пытаясь убедить себя в этом, он одержимо, как навязчивый мотив, повторял ее имя, пытаясь забыться.

Когда Памела вернулась в отель, была глубокая ночь. Она уже знала, что он здесь и в каком он состоянии. Она вошла, держа туфли в руках, включила лишь настольную лампу, чтобы не разбудить его. Чувствуя за собой вину, она была полна сил и решимости не сдаваться, не уступать. Но как только увидела его профиль, весь его облик, ощутила такой знакомый аромат алкоголя и сигарет, всесокрушающая любовь перехватила дыхание. Запах ностальгии, мелькнула мысль, — ностальгии прежнего чувства, которое Пам когда-то испытывала к нему. Что бы она не отдала, чтобы снова пережить то опустошающее и всепоглощающее чувство! Настоящую жизнь. Погибнуть от любви, чтобы снова встретиться. Но сердце нельзя ускорять до бесконечности, иначе оно взорвется. Если бы можно было найти правильный ритм, созвучные траектории на поворотах, еще существовала бы надежда на согласие. Может быть, они смогли бы уехать куда-нибудь вместе, только они, вдвоем. Никогда раньше она не отдавала себе отчета, что удавалось побыть одним не более чем несколько часов.

Он проснулся, увидел тень Памелы и улыбнулся ей.