Повешенный - Лина Вальх Страница 10

– О нет, мне такого счастья не надо, спасибо, – вежливо улыбнувшись, вскинул руки Натаниэль.

Взгляд серебристых глаз мужчины перебегал с внушительной горы в центре стола на зелёной бархатной ткани на довольное лицо Уильяма. Пальцы Натаниэля пропустили между собой светлые прилизанные пряди, растрепав их, так что несколько прядей упало ему на глаза. Губы обнажили белоснежную улыбку, а во взгляде опасным огнём заплясали искорки безумия, напугавшие Уильяма. Натаниэль не был похож на сумасшедшего, но его взгляд… Его взгляд и эта улыбка твердили о совершенно обратном. Натаниэль выглядел безумцем, и Уильям не был до конца уверен, является ли это игрой его воображения или же сидящий перед ним человек действительно лишён рассудка.

– Пасую.

Натаниэль откинулся на спинку стула и бросил карты на стол. Его слова застыли в ушах Уильяма пронзительным звоном. Пасует? С его-то картами? Рука Уилла сама потянулась к растрепавшимся темным волосам, и пальцы скользнули по ним, пропуская между собой каштановые прядки. Грохот, с которыми его собственные карты опустились на стол, казалось, сотряс до звона обитые мягкими обоями стены бара, и искусные хрустальные люстры, и светильники. Перед глазами Уильяма все плыло, и лишь острый мертвенный смех Натаниэля прорезал опустившуюся сплошной стеной в сознании Уилла тишину. Мужчина смеялся долго и достаточно громко, чтобы обратить на себя внимание большинства людей в относительной близости, и неверяще смотрел то на раскрытые на столе карты, то на самого Уильяма. Собственные короли Натаниэля заговорщицки и одновременно предательски подмигивали Уиллу, словно бы насмехаясь над ним, а грустно разложенные тройки и шестёрки могли лишь траурно отсвечивать своей глянцевой поверхностью свет приглушенных светильников.

Смех Натаниэля резко прекратился, все ещё звоном отражаясь от маленьких кристаллов, украшавших собой весь интерьер, и растворяясь в мягком приглушенного цвета бордовом бархате.

– Вам сегодня невероятно повезло, мистер Белл, – Натаниэль натянуто и угрожающе улыбнулся, склонил голову на бок и зажал зубами вытащенную из серебристого портсигара сигарету. – Причём не один раз. Впервые вижу настолько везучего человека, Уильям. Я бы вам поаплодировал, но…

Натаниэль в извиняющемся жесте развёл руками и чиркнул спичкой о шершавую поверхность коробка, а Уильям нахмурился: голос его собеседника и соперника на этот вечер был невероятно спокойным, но чувствительные кончики пальцев начинающего врача ощутили неприятное покалывание, словно от маленьких собиравшихся в воздухе электрических разрядов. Люстра в центре зала задрожала, зазвенев прозрачными хрусталиками, но, кажется, никто кроме Уильяма этого не заметил. Он услышал чей-то топот, но в зале были лишь те, с кем Уильям уже здоровался этим вечером.

– Тебе практически удалось убедить меня в том, что у тебя роял-флэш, – неожиданно перейдя на новый уровень близости общения произнёс Натаниэль, выпустив в лицо Уильяму облачко сладковатого дыма. – Я восхищён, Уилл. Правда. – Длинные аристократические пальцы Натаниэля потянулись за перстнем, возвращая его на положенное ему место на руке хозяина, а пепел с сигареты серым снегом опал на потрескавшийся от времени паркет. – Не каждому такое под силу.

Дым был сладким, приторным, практически таким же, как и сам Натаниэль. Уилл не понимал, чем он мог так восхитить Натаниэля, потому как ни один из продуманных им заранее манёвров не сработал так, как было нужно: Натаниэль словно бы предугадывал каждое действие мужчины и был на несколько шагов впереди, а сам Уильям поддавался ему, принимал его правила игры, хотя сам думал, что это он тут главный. Для Уильяма, который видел Натаниэля первый раз, тот был как открытая книга, как те самые карты, что он выложил на столе, но ни одной строчки, ни одной масти Уилл разобрать не мог – все сливалось, перепутывалось между собой и сгорало яркой вспышкой сигаретного кончика. Липкая иллюзия превосходства, затмившая разум Уилла, не позволила ему заметить самое главное.

Это Натаниэль выбирал, каким будет следующий шаг Уильяма.

А не он.

– Поэтому дружеский совет, – на этих слова Уильяма передёрнуло, а Натаниэль лишь глубже втянул в себя сигаретный дым, чтобы в следующее мгновение выпустить его в воздух маленькими неровными кружочками, – тебе лучше свалить отсюда, да побыстрее. Если ты, конечно, хочешь остаться в живых.

Уильям не понимал. Он нервно вздохнул, почувствовав, как его сердце учащённо забилось в груди. Он редко страдал головной болью, но сознание резко пронзило словно острыми копьями: мысли спутались, заметались, а перед глазами поплыло. Что-то липкое, тёмное стало окружать Уильяма, скользя по коже, проникая внутрь и обволакивая собой каждую клеточку его тела. Он вздрогнул: что-то тёплое упало ему на руку, – и опустил затуманенный взгляд на так и замершую над картами кисть. Жирное алое пятно медленно растянулось на коже и неровными краями начало сползать вниз, замерев на секунду на остро выпирающей косточке, чтобы в следующее мгновение сорваться вниз на тёмную поверхность стола. Уильям вздрогнул и поднёс руку к лицу, стирая побежавшую из носа дорожку. Пересохшие от напряжения губы разомкнулись и на языке ощутился мёртвый металлический вкус собственной крови, окрасившей бледные губы юноши в алый цвет. Манжет белой рубашки покрылся розоватыми разводами, а в глазах начало двоиться, и как бы Уилл не пытался – у него не получалось отогнать от себя этот медленно наползающий туман. Он не пил в этот вечер, но голова шла кругом, а улыбка сидящего напротив Натаниэля, острая настолько, что об неё можно было порезаться, выглядела слишком опасной и ядовитой.

Уилл тряхнул головой, пытаясь отогнать от себя сонливость, но смог лишь вызвать смех Натаниэля, пристально разглядывающего лицо молодого мужчины.

– Тебе нужно поспать, Уильям Белл, ты неважно выглядишь, – Натаниэль небрежно вдавил ногтем сигарету в поданную ему пепельницу, а затем перегнулся через стол, приблизившись к лицу Уильяма и вглядываясь в его глаза. – Доброй ночи. Надеюсь, для тебя она пройдёт лучше, чем для остальных гостей.

За спиной Натаниэля скользнули расплывчатые тёмные фигуры, а затем яркие вспышки резью отразились в глазах Уилла и громкими хлопками разорвались внутри головы, проносясь дрожью и звоном по каждой мысли, каждому воспоминанию мужчины вместе со слившимися воедино криками людей. Задать вопросов Уильям не успел, потому как поверхность стола неожиданно оказалась слишком близко от его лица, а резкая тупая боль пронзила его нос и затылок, а вслед за ней пришла умиротворяющая тишина. Боль отступила, а её место заняла тьма, поглотившая в себя все пространство бара и лицо нового знакомого Уилла, принёсшего с собой гораздо больше вопросов и загадок, чем когда-либо стояло перед Уильямом.

Вопросов, которые не стоило задавать.

Загадок, которые не стоило разгадывать.