Одним лайком меньше - Эллери Ллойд Страница 10

На ближайшем эскалаторе никого нет.

Тогда я в первый раз звоню Эмми: хочу узнать, есть ли у Коко в «Уэстфилде» какое-то любимое заведение. Терпеть не могу торговые центры и шопинг. Девочки обычно ходят сюда сами, а я в это время катаю Медвежонка в коляске по парку. Напрягаю мозги, пытаясь вспомнить, что Эмми или Коко рассказывали о своих походах за покупками. Может, упоминали магазин, в который часто заглядывают? Или детскую площадку? Должно же у нее быть здесь любимое место!.. Ничего не приходит в голову. У Эмми включается автоответчик.

Несомненно, вид у меня сейчас неадекватный. Прохожие косятся с опаской.

– Вы не видели маленькую девочку? – спрашиваю я, опять показывая ее рост.

Люди качают головами, разводят руками. Стоит мне заметить ребенка, сердце чуть не выпрыгивает из груди, но тут же болезненно сжимается: не та одежда, не тот возраст, не тот пол.

Каждое неверное решение будет стоить драгоценного времени. Бежать вперед или заглянуть за угол? В то же самое мгновение Коко может исчезнуть за другим углом, уйти в противоположном направлении… Каждая секунда, проведенная в сомнениях, отдаляет меня от дочери. Вдруг она уже на нижнем этаже? А может, села в лифт? Должно быть, решила найти игровую комнату. Вроде здесь есть детские батуты, типа надувного замка. В этом корпусе или в другом?..

Снова пытаюсь дозвониться до Эмми.

Окружающие занимаются повседневными делами. Их безмятежная неторопливость приводит меня в бешенство. Принимаю решение проверить лифты. Протискиваюсь мимо влюбленной парочки, перепрыгиваю через чью-то тележку на колесах. Замечаю в витрине свое отражение: бледный, с безумным взором, на грани нервного срыва.

Не могу понять, почему Коко никто не остановил? Если вы увидите в торговом центре трехлетнего ребенка без родителей, неужели не поинтересуетесь, куда он идет и не нужна ли помощь? Ее должны были заметить! Обязательно найдется сознательный человек, которому придет в голову остановить маленькую девочку и спросить, где ее мама и папа, – наверняка думали бы вы, оказавшись на моем месте. Вы бы на это рассчитывали, надеялись.

И жестоко ошиблись бы.

Обгоняю человека, уткнувшегося в смартфон, и едва не сбиваю с ног второго такого же, идущего навстречу.

У лифтов Коко нет. Один на первом этаже, другой поднимается наверх, ко мне. Подбегаю к балюстраде, окидываю взглядом торговый центр. Моей дочери нигде не видно. К тому времени я глубоко убежден: случилось нечто ужасное – подобные жуткие истории мы с содроганием смотрим в новостях.

Наконец я замечаю ее, мою Коко. Она стоит на первом этаже у витрины книжного магазина.

– Коко! – зову я. Не слышит. – Коко!

Перепрыгивая через три или четыре ступеньки, сбегаю вниз по эскалатору, грубо расталкиваю влюбленных подростков.

– Коко! – кричу я, перегнувшись через перила балюстрады на втором этаже. Она поднимает голову, пытаясь понять, откуда голос. Я снова зову ее. Наконец она замечает меня, рассеянно улыбается, машет рукой и поворачивается к экрану в витрине, на котором идет реклама новой серии книг про ведьм и волшебников.

Слава богу. Слава богу. Слава богу.

Мою дочь заметил не только я. Рядом с ней кто-то еще, явно взрослый. Слава богу, нашелся хоть один разумный и ответственный человек, который не смог пройти мимо трехлетнего ребенка, оказавшегося без родителей. Они стоят бок о бок – видимо, смотрят рекламу.

На меня накатывает волна облегчения.

С такого расстояния и под таким углом мне не удается разглядеть, кто рядом с Коко – я вижу их со спины, – но, судя по лилово-розовой куртке с капюшоном, это пожилая женщина, возможно, чья-то бабушка. Я уже готовлюсь рассыпаться в извинениях и благодарностях.

Их загораживает колонна.

Проходит пара секунд.

Коко стоит рядом с книжным одна.

Мой мозг отказывается воспринимать полученную информацию.

На последнем эскалаторе не свожу с дочери глаз. Мне кажется, если отведу взгляд хоть на секунду, она исчезнет. К счастью, на эскалаторе никого нет. Опрометью сбегаю по ступенькам, держась за резиновые перила, чтобы не упасть.

Последние три ступеньки преодолеваю одним прыжком.

Крякнув, приземляюсь на кафельный пол.

От эскалатора до книжного магазина метров шесть. Три больших шага.

– Ой, папочка, – говорит Коко.

Я прижимаю ее к себе слишком сильно, но ничего не могу с собой поделать. Поднимаю на руки и кружу.

– Папочка, – повторяет она.

Ставлю ее на пол. Она поправляет платье.

Мое сердце по-прежнему едва не выпрыгивает из груди.

– Коко, разве мы с мамой не говорили тебе, что нельзя уходить без спроса?

Главное – вести себя спокойно, но твердо. Строго, но не агрессивно.

Вот она, извечная проблема: хочется накричать на ребенка за то, что он так тебя напугал, и в то же время задушить его в объятиях.

Присаживаюсь на корточки и заглядываю Коко в глаза. В книгах написано, что перед серьезным разговором с маленьким ребенком нужно установить зрительный контакт.

– Ты меня слышишь? Никогда больше так не делай, моя радость. Поняла?

Коко рассеянно кивает. Ее внимание по-прежнему приковано к экрану.

Главное – с ней все в порядке. Моя дочь цела и невредима. А то, что я увидел на эскалаторе…

Снаружи идет дождь, поэтому в торговом центре много посетителей в куртках. Есть молодые, есть пожилые. Некоторые еще не успели снять капюшоны. Я оглядываюсь, но никто не обращает на нас внимания. Знакомой розовой куртки нигде не видно. Вокруг только черные, голубые, зеленые и желтые.

Возможно, я ошибся и рядом с Коко никого не было. Может, задержался случайный прохожий, а может – чем черт не шутит – просто игра света, помутнение рассудка, отражение отражения…

Справедливости ради надо сказать, что тогда, на эскалаторе, я особенно не вглядывался.

Снова крепко обнимаю Коко. В какой-то момент она теряет терпение и начинает ерзать в моих объятиях. Не сразу, но все-таки я отпускаю ее.

И только тогда замечаю: моя дочь держит в руке нечто странное.