Черный список - Чандлер Бейкер Страница 10

Он делился с вами едой и неизменно заказывал десерт. Когда мы рекомендовали ему какую-нибудь книгу, он тут же ее покупал, не советуясь с приятелем. Его не нужно было учить, как складывать сумку с подгузниками. Он был благородным южанином, а его мать с Восточного побережья потакала его неуклонно прогрессирующей чувствительности. Слова «я тебя люблю» он произносил через два с половиной месяца знакомства. Он не напивался. И умел разбираться с налогами. Он никогда не подвергал сомнению наши феминистские идеалы, когда мы отказывались давить тараканов или менять масло в машине. Он не садился, чтобы обуться. У него было достаточно средств на пенсионном счету. Он активно выступал за гормональные контрацептивы. Испытывал некоторую неловкость по отношению к бритью женщинами подмышек и более интимных мест, но не решался спорить на эту тему. Минди Калинг ^[1] он считал смешной. Ему нравилось швыряться подушками. Ему было наплевать, если вдруг оказывалось, что мы зарабатываем больше. Ему нравились женщины его возраста.

Мы были разумными и иррациональными, циничными и наивными. Но мы всегда были на охоте.

Конечно, наша история не об идеальных мужчинах, но Арди Вальдес, к сожалению, не знала этого, когда на следующий день после безвременной кончины Десмонда вдруг засветился экран ее мобильника. Пришло очередное уведомление с сайта свиданий.

Боже, оказывается, такие вещи до сих пор ее будоражат… Ее телефон очень долго вибрировал. Ей даже стало жаль, что она не сэкономила на этой секс-игрушке для разведенок.

Арди взглянула на экран:

Ты в огне. У тебя 1 новое сообщение.

Рядом с текстом даже появился значок пламени, словно приложение разработали специально для того, чтобы напомнить Арди, что она уже слишком стара, чтобы ходить на свидания. Теперь это был мир эмодзи, и Арди просто жила в нем.

Она пришла в компанию на полтора года раньше Слоун – такой же скептически настроенной женщины, на которую трудно произвести впечатление, но которая гораздо лучше одевалась. Слоун нравилось повторять, что, если б не ее порванная узкая юбка и не швейный набор Арди, они, наверное, никогда не стали бы подругами. Но Арди знала, что это не так. На самом деле Слоун умела подбирать себе подруг. И вскоре Арди выяснила, что у нее был и свой швейный набор, который она хранила в ящике стола. Арди так и не призналась ей, что узнала…

Она готова была признать, что тогда жизнь была намного ярче. Куча всяких возможностей и глупых историй. Только потом она превратилась в нынешнюю Арди, сорокадвухлетнюю разведенку.

В прошлом году в «Старбаксе» она наконец набралась мужества сказать Слоун, что решила уйти от своего мужа, Тони. «С ним спит другая женщина, – проговорила Арди в типичной для себя сардонической манере. – Так что полагаю, теперь он принадлежит ей».

Слоун впала в ярость:

– Да как он только мог?! А что же теперь будет с Майклом? С домом?

Но Арди лишь повернулась к подруге, вручила ей ванильный латте и произнесла:

– Не надо…

Подтекст был ясен: нет, не надо, не начинай.

После этого между ними установились еще более теплые отношения.

Об отношениях Слоун и Эймса она знала давно. Они со Слоун все-таки исповедовали разные принципы. Для Арди лучшая подруга была прежде всего человеком, а не представителем социального класса. Когда Слоун заговорила с ней о своих лучших подругах, оказалось, что Арди здесь, по сути, нечего ей противопоставить. У нее не было лучшей подруги в средней школе, в колледже, на юридическом факультете или, скажем, на работе. Но с помощью двух слов – «не надо» – Арди убедила свою единственную лучшую подругу, что та должна остановиться, что они не станут больше об этом говорить, что ей не разрешается переживать по поводу мерзкого существа, которым оказался муж Арди.

Поскольку, как им обеим было хорошо известно, Слоун тоже была «другой» женщиной. С другим мужчиной, естественно, но что это меняло по сути? Она относилась к категории. К целой социальной прослойке. К тем людям, на которых по умолчанию лежит комплекс вины…

Удивительно, но даже сейчас, даже в собственном понимании, Арди затушевывала собственную роль в этой истории. Эту тайну она запрятала так глубоко, что при соответствующих воспоминаниях та проявлялась лишь в форме ничтожного повышения пульса. Пустота. Ложь.

Но какое теперь это имело значение? Они ведь уже прошли через такое. На самом деле шесть недель назад Слоун настояла, чтобы Арди непременно подписалась на Match.com. Та, что вполне типично, в очередной раз потворствовала капризам подруги. Она даже как-то вечером после работы разрешила Слоун набрать свой профиль в онлайне. А утром Слоун представила его ей, словно новенькую машину.

– Дерек сказал мне, что я слишком назойлива, – проговорила Слоун и принялась описывать, как заполняла данные профиля, лежа в постели с мужем. – Но разве он что-нибудь в этом смыслит? (А, кстати, что мужики понимали в сводничестве? Для нас это всегда было чем-то вроде олимпийского вида спорта, в то время как они копили себе подружек-одиночек, словно хотели запастись ими на случай мирового апокалипсиса.)

У Арди не хватило духу сказать Слоун, что Match.com больше никого не интересует и что лично она использует для такой цели три приложения из «Эппстора». Но она ценила вторжение Слоун в ее новую – новую до сих пор, даже через четырнадцать месяцев после развода – жизнь намного больше, чем делала вид. Мнение подруги все-таки важно.

Арди взяла со стола смартфон. Пиктограмма мужчины, который послал ей электронное сообщение, выглядела многообещающей. У нее даже екнуло сердце. Пока ей нравилось. Это было похоже на распаковку небольшого подарка.